А ваши витражи — просто чудо, особенно в солнечную погоду. — Делаем, как умеем, — степенно ответил Эмиль. — Хозяину они тоже нравятся, — продолжал Фабиас. — Так что будьте уверены, он достойно вознаградит вас за труды. — Мы уже получили задаток, — вступил в разговор Эрик, — целых два мешка золота, да еще сверх того изрядную сумму. — Вот видите, щедрость его воистину безгранична. — А сколько он платит вам, если не секрет, уважаемый Фабиас?

— поинтересовался Эрик. — Мой труд не требует оплаты. — То есть как? Почему? — Я никогда не посмел бы взять деньги с моего господина. Я слишком многим обязан ему. — Интересно, может быть, он избавил вас от неизлечимого недуга или спас от неминуемой гибели? — недоверчиво спросил Эрик. — Вы уж извините меня, если этот вопрос показался вам дерзким. — Дело в том, о юноша, что ты почти угадал, — задумчиво ответил Фабиас. — У меня есть сын.

 Единственный сын, он лет на тридцать старше тебя. Господь дал его мне, но тут же разлучил с любимой женой — она умерла при родах. Ребенок стал единственной отрадой моей жизни, я боготворил его, но однажды словно дьявол вселился в мальчишку: он стал во всем перечить мне, смеялся над стариками, унижал слабых и — о стыд! — радовался чужому горю.

 Я не находил себе места, жизнь превратилась в ад. На моих глазах из моего собственного сына рос отъявленный негодяй, но я ничего не мог поделать! Но, слава Богу, однажды ко мне на ночлег попросился путник. Это был Гаррат; и сын сразу же проникся к нему каким-то особым уважением, это чувствовалось во всем. А утром, поблагодарив меня за ночлег, Гаррат сказал, что может взять мальчика в обучение, — глядишь, через несколько лет из него выйдет торговец, самый настоящий купец. И что вы думаете? Так оно и получилось! 

Теперь мой сын богач, уважаемый человек. Гаррат образумил его, вывел в люди, а мне вернул покой и радость жизни. Так могу ли я брать с него деньги? Братья с интересом выслушали рассказ Фабиаса. Как им показалось, во всей этой истории была какая-то тайна. Но тут Эмиль закончил ремонт арбалета и, возвращая его законному владельцу, дружелюбно спросил: — Так когда вы опробуете арбалет в деле, уважаемый Фабиас? Когда мы полакомимся окороком кабана или оленя? — Сегодня — едва ли, а вот завтра — это уж точно.

 На том они и расстались, а следующим вечером вновь собрались, но уже за дружеским столом — слуга Гаррата сдержал свое слово. 

Он, не торопясь, рассказывал об охоте, о повадках здешней дичи, об особенностях стрельбы из лука и арбалета, а братья, наработавшись за день в мастерской, с изрядным аппетитом воздавали должное егерскому искусству рассказчика. Запеченный кабаний окорок с соусом из чеснока и барбариса пришелся им явно по вкусу. За разговором, как бы невзначай, Эрик заметил: — Да, это уж точно, леса здесь дремучие и дичи в них хватает. Но представьте себе, уважаемый Фабиас, как-то раз, работая на крепостной стене, мы услышали плач ребенка. 

По-моему, плакала девочка. Как вы думаете, может быть, в чащобе, что соседствует с замком, помимо кабанов, оленей и зайцев обитают и малые дети? За столом на какое-то время установилась тишина. — Об этом лучше спросить самого Гаррата, — нехотя ответил Фабиас. Он здесь хозяин. — Жаль, конечно, что он сейчас в отъезде, — продолжал допытываться Эрик, — но я не думаю, Фабиас, чтобы ему понравились подобные расспросы. — Не знаю, может быть, мне не следует рассказывать это, — нерешительно произнес Фабиас. — Ну да ладно…

 В замке есть камера, в которую мой хозяин заключил самого дьявола, воплотившегося в облик женщины и двоих детей. — А вы уверены в том, что это и в самом деле дьявол? — спросил Эмиль. — Конечно уверен!

 Ведь сам Гаррат сказал мне об этом! — А вы хотя бы видели этого дьявола? — Нет!

 И видеть не хочу! Дьявол многолик, о юноши, и способен разжалобить любое сердце, поэтому держитесь подальше от него — вот мой совет. Фабиас встал из-за стола, попрощался с мастерами, пожелал им доброго сна и отправился на вечерний обход замка. И Эмиль, и Эрик видели, что переубеждать его бесполезно, — слуга был настолько предан Гаррату, что находился в его полной власти.