Когда на следующий день я пришел в класс и увидел Наташу, то обрадовался и успокоился. Ну уж в школе мне никто не помешает с ней встречаться. Но не тут‑то было. На первой же переменке Наташу окружили мальчишки. После вчерашнего происшествия Наташа сразу стала популярной личностью. Забегали мальчишки и из других классов. Есть ли конкуренция в России? По крайней мере цены на лекарства Калининград образуются с учетом реалий рынка.Слава Наташи стала поистине общешкольной. В общем, каждую переменку возле Наташи вились мальчишки. Наташа благосклонно принимала знаки внимания со стороны мужской половины класса, а женская половина ее попросту не интересовала. Я, естественно, оказался в женской половине, и меня Наташа вовсе не замечала. Я для нее был человеком‑невидимкой. Я очень хотел виться вокруг Наташи, но не вился. Потому что я хотел видеться с ней наедине, а не вместе с классом. А тут еще меня взяли в оборот девчонки. Их разбирало любопытство. Судя по всему, из Светы и Аллы они вытянули всю информацию, какую можно было извлечь. Но она показалась девчонкам недостаточной. К Наташе они не осмеливались лезть с расспросами – знали, что получат от ворот поворот. Значит, единственным источником информации оставался я. На переменке девчонки вцепились в меня, вытащили в коридор и, прижав к окошку, отрезали все пути к отступлению. Я попытался вырваться, но где там! Не знаю, как в других школах, но в нашем классе все девчонки как на подбор – на две‑три головы выше мальчишек. Поэтому из‑за девчонок меня и вовсе не было видно, и я не мог подать сигнал бедствия. Всякий, кто проходил по коридору, наверное, думал, что девчонки уединились и шушукаются, и никто не догадывался, что они меня допрашивают. Правда, одна возможность удрать у меня все‑таки была – сигануть в окошко. Но я вовремя вспомнил, что наш класс находится на третьем этаже, и предпочел отвечать на вопросы. – Выкладывай, что там было, – кивнув головой на учительскую, строго спросила Лялька. Как пишут в ученых книгах, Лялька была в нашем классе неформальным лидером у девчонок, а если попросту – заводилой. К тому же совсем недавно вокруг нее вились мальчишки. Короче говоря, Лялька была королевой. Причем правящей. Я, хоть и считался старостой, никакой властью не обладал. – Где? – я прикинулся непонятливым, чтобы выиграть время, потому что не знал, как выкручиваться. – В учительской, – Лялька даже топнула ногой, от нетерпения ее лицо вдруг сделалось злым и некрасивым. Неужели я когда‑то был в нее влюблен и притом по уши? Это было сто лет тому назад, еще до появления Наташи. Вспомнив Наташу, я вновь обрел твердость духа. – А я там не был, – ответил я. – А где ты был? – словно с ножом к горлу, пристала ко мне Лялька. – Я прогулял урок, – чистосердечно признался я. – Ты, маменькин сыночек? – не поверила Лялька, а за ней и другие девчонки. – Не ври! Врать стыдно! – Я не вру, я говорю правду, – крикнул я. Вероятно, за плотной стеной девчонок мой крик прозвучал, как мышиный писк. – Чтобы ты, пай‑мальчик, и прогулял урок, такого быть не может, – не унималась Лялька. – Не виляй хвостом, отвечай, эту задаваку собираются вытурить из школы? Ах, вот оно что! Лялька увидела, что все мальчишки переметнулись к Наташе. Девчонки пока держатся. Но Лялька сама была девчонка и знала, как ненадежны ее подруги. И потому Лялька была бы рада избавиться любым способом от соперницы. Даже с помощью педсовета. – В нашей школе, – произнес я директорским голосом, – просто так, за здорово живешь, ученицами не бросаются. Их, если надо, перевоспитывают. Лялька почувствовала, что моими устами глаголет директор, то есть истина, и, фыркнув, удалилась. За ней потянулись Света, Алла и остальные девчонки. Я вздохнул с облегчением. Хотя понимал, что девчонки мне этого не простят. Особенно Лялька. Не успели девчонки отойти, как меня взяли в плен мальчишки. Хотя мальчишки в нашем классе не были такими дылдами, как девчонки, а некоторые вообще с меня ростом, однако одноклассников я боялся больше, чем одноклассниц. С девчонками всегда можно договориться, на них слова действуют. К сожалению, у мальчишек самый весомый аргумент – кулак. – Слушай, Наташка так и сказала, что она одна виновата? – мальчишки оказались более любопытными, чем девчонки. – Это правда? – Правда, – подтвердил я. – И ни на кого не валила, не выкручивалась? Я покачал головой. – Вот это по‑мужски, – услышал я голос Сани. Мальчишки расступились и пропустили моего друга. Теперь я спасен. Когда со мной Саня, меня никто и пальцем не тронет. – Ну и девчонка! – восхищенно цокали мальчишки и один за другим исчезали. Я благодарно посмотрел на Саню. От дальнейших расспросов я был избавлен. – У тебя сегодня тренировка? – спросил я. – Сегодня и ежедневно, – ответил Саня. Мимо нас в окружении мальчишек прошла Наташа. Я проводил веселую компанию завистливым взглядом. – А на сборы когда? – Через две недели, – Саня даже не покосился на Наташу. – Билеты уже заказаны. На некотором отдалении за мальчишками проследовала Лялька. Ну и ну! До чего унизилась королева! Бегает за мальчишками, словно обыкновенная девчонка. – Счастливый, – протянул я. – Мы будем учиться, а ты станешь загорать на южном солнышке. Через две недели Санин папа вез команду юниоров на Черное море, на сборы. Вместе с папой, естественно, летел и сын. А на следующей переменке произошло событие, которое потрясло всю школу, и как ни удивительно, оказалось мне на руку. Как и вчера, по коридору двигалась необычная процессия. Снова наша классная Калерия Васильевна вела нарушительницу покоя. На сей раз ею была Лялька. На лице у нашей классной уже не было красных пятен – оно все пылало праведным гневом. А Лялька гордо шествовала рядом, не забывая, впрочем, стрелять глазами по сторонам – все ли мальчишки ее видять? Она добилась своего, в коридоре было полно мальчишек, и они провожали Ляльку взглядами, в которых недоумение смешивалось с восторгом. Когда шествие исчезло за дверью учительской, Саня развел руками: – Сбесились девчонки… А я задумался. Увидев, что мальчишки один за другим покидают ее и переходят к Наташе, Лялька решилась на отчаянный шаг – она закурила. До сего дня не бравшая в рот сигареты, Лялька задымила – явно в пику Наташе. Вскоре стало известно, что Лялька перестаралась. Пороху ей хватило лишь на то, чтобы с независимым видом продефилировать по коридору. А в учительской ей стало плохо. Прибежала доктор, приехали родители и отвезли дочку домой. Вот так печально закончился выход Ляльки в новой для себя роли. Наташа слушала, как девчонки ахают и охают, обсуждая происшествие с Лялькой, и загадочно улыбалась. Вместо последнего урока состоялось собрание. От перенесенных волнений в лице у нашей классной не было ни кровинки. – Каждый день чепе! – негодовала Калерия Васильевна. – Девочки, опомнитесь! Вы же будущие матери! Наташа решительно поднялась: – А кто видел, чтобы я курила после этого? И села, и по своей привычке уставилась в окно, словно пережидая, когда вся эта кутерьма закончится. – Никто не видел, – согласилась Калерия Васильевна. – Кто еще хочет сказать? Одна за другой поднялись Света и Алла. Они промямлили что‑то о вреде курения и обещали никогда больше не прикасаться к сигаретам. Классной понравились выступления девочек, и она принялась тормошить мужскую половину класса. – А что же мальчики молчат? – Потому что мальчики не курят, – бросил с места Саня, задетый за живое. – Я скажу, – я поднялся и поправил очки. – Вы можете себе представить Мону Лизу Джоконду с сигаретой в зубах? Как учил меня папа, я сделал паузу. Я глядел в затылок Наташи. Она медленно повернулась ко мне. – Или Василису Прекрасную? – ободренный вниманием Наташи, я продолжал свой монолог. – Вот почему женщин боготворили поэты и художники, в их честь слагали стихи и писали картины. А сейчас? Про нынешних девчонок разве напишешь стихотворение или нарисуешь картину? На губах у Наташи появилась загадочная улыбка – точь‑в‑точь как у Джоконды. Я запнулся и сел. Мою мысль подхватила и развила Калерия Васильевна – она говорила о красоте истинной и мнимой. Потом встал Саня. Мой друг был, как всегда, краток. – Пусть попробует курильщик поиграть в футбол два тайма. Ручаюсь, что за десять минут он превратится в мокрую курицу. Наташа, задумавшись, слушала Саню и не улыбалась. Это не ускользнуло от внимательного взгляда классной. – Саня верно сказал, – похвалила Калерия Васильевна. – Спорт и курение не дружат. Мы дали слово, что не будем курить нигде, никогда, ни за что и ни при какой погоде. Когда мы шумно поднялись, классная сказала: – Кирилл, я тебя попрошу остаться. Я посмотрел с огорчением вслед Наташе и вздохнул: – Хорошо. – Я буду говорить с тобой без предисловий, – сказала Калерия Васильевна, когда мы остались вдвоем в классе. – Кирилл, мне нужна твоя помощь. Наша классная преподавала математику, а математика, как известно, наука, которая довольствуется малым количеством слов. Вот и Калерия Васильевна не любила ходить вокруг да около, а сразу выкладывала то, что думает, излагала суть дела. – Я готов вам помочь, – предложил я. – Другого ответа я от тебя и не ждала, – Калерия Васильевна встала из‑за стола. – Будь добр, проводи меня, по дороге все и обсудим. Когда мы очутились на улице, я завертел головой по сторонам. У поворота на стадион мелькнула знакомая голубая куртка. Наташа сегодня была в гордом одиночестве. Ага, значит, мальчишки не знают, чью сторону – Наташи или Ляльки – им брать. А пока посчитали за лучшее держаться нейтралитета. Что за непостоянные существа, эти мужчины! – Что нам делать с Наташей? – прямо поставила вопрос Калерия Васильевна. – А что случилось? – испугался я и только сейчас заметил, что классная несет тяжелую сумку. – Позвольте, я возьму… – Спасибо, – улыбнулась Калерия Васильевна, отдавая мне сумку. – Дело в том, что о Наташе и Ларисе надо ставить вопрос на педсовете. – Не надо, – попросил я. Мне пришлось увеличить скорость, потому что голубую куртку заслонили коричневые плащи. Чтобы не отстать от меня, классная тоже прибавила шагу. – А как мне быть? – спросила Калерия Васильевна. – Мне кажется, что Наташа славная, интересная девочка… – Это правда, – с удовольствием согласился я. – Но сколько в ней глупой бравады, вообще наносного, курение, например, – продолжала классная. – Кто‑то должен повлиять на нее в положительную сторону. Родители не в счет. Подруги у нее в классе есть? – Пожалуй, нет, – я сбавил скорость, потому что голубая куртка замерла у витрины спортивного магазина. – Я и сама знаю, – классная тоже зашагала помедленнее. – Да и тут необходимо мужское влияние. Вот если бы Саня согласился взять над Наташей шефство – лучшей кандидатуры не найти. – Это почему не найти? – обиженно протянул я. – Я видела, как Наташа внимательно его слушала, – объяснила Калерия Васильевна и вздохнула. – Но, это нереально… У Сани ежедневные тренировки. – У него ни капли свободного времени, – поддакнул я. – К сожалению, Саня отпадает, – задумчиво произнесла классная, – но другой кандидатуры я не вижу. Мы остановились друг против друга, и Калерия Васильевна некоторое время пристально разглядывала меня. – Нет, не вижу, – покачала она головой. – А я? – Ты? – обрадовалась Калерия Васильевна. – А и правда, ты. Если ты согласен, Кирилл, лучшего я бы ничего не желала. – Я согласен, – торопливо произнес я, боясь, как бы классная не передумала. – Ну и чудненько! – классная забрала у меня сумку и показала на голубую куртку, которая маячила впереди. – Тебе прямо? А мне направо. До свидания, спасибо, что поднес сумку. И помни – не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Мы распрощались с классной. Вот везет так везет. О такой удаче я и не мечтал. Теперь я могу видеть Наташу каждый день не только в школе, но и дома. Пускай попробует пещерный житель, ее папочка, выгнать меня. Кишка тонка! Я помчался вдогонку за Наташей, но ее и след простыл. У витрины спортивного магазина я притормозил. Клюшки, шайбы, мячи, гантели, гири… Интересно, что могло тут привлечь внимание Наташи?