Алёшка вынул из кармана камень, повертел его в руках, не очень-то понимая, что с ним делать. Вдруг он увидел прямо у своих ног треугольную выемку. Как-то сам догадавшись, он наклонился и вложил камень в треугольное углубление. 

Камень пришёлся точь-в-точь, будто когда-то был вынут оттуда. Алёшка отдёрнул руку. Не то чтобы камень ожил, но в то же мгновение, возникнув из пустоты, появились всё новые и новые камни, укладываясь ровными рядами, образуя прочную стену. — О боже, я боюсь поверить! Неужели?.. — послышался замирающий голос Седого Короля. 

На миг повисло в воздухе высокое узкое окно с разноцветными стёклами, но его тут же надёжно окружили крепкие стены. Замок рос прямо на глазах. За стенами послышалось шарканье ног, звон лёгких каблучков. Поднимались вверх стройные башни, окружённые зубцами, и вместе с ним поднимались всё выше и выше голоса, полные изумления и радости. Где-то зашипели сковороды, загремели гулкие удары молота. На кровле одной из башен появились и беспечно заворковали белые голуби. Совсем рядом, за стеной, тонко и горестно заплакала маленькая девочка. И вдруг, перекрывая все звуки, послышался звенящий женский голос: — Боже Милосердный! 

Это — я! Зеркало, ты ещё — как текучая вода, но я вижу себя, узнаю. Но где мой король Эвидентис? Алёшка даже не заметил, когда появились широкие двери с резными фигурками по обеим сторонам. Седой Король стоял, молитвенно сложив руки. Вдруг двери распахнулись, и прекрасная женщина в струящихся одеждах переступила порог. 

У неё были глаза цвета светлого изумруда, а бледно-золотистые волосы падали на плечи из-под сверкающей короны. Она сделала один нерешительный шаг, другой и, рыдая, упала на грудь Седого Короля. — Моя Эвидента! — Седой Король поднял за подбородок её прелестное лицо, поцелуями осушил слёзы. «Красивей даже Елены, — подумал Алёшка. — Нет, Елена красивей всех, но эта королева, она другая…» Вслед за королевой выбежала толпа придворных дам в бархатных платьях, затканных цветами. Они сбежали по ступеням, радостно переговариваясь, и умолкли, боясь разрушить светлый круг счастья, окруживший короля и королеву. — Где я была? — королева вздрогнула, как от порыва ледяного ветра. — Что это было? Сон, смерть? Нет, хуже смерти…

 Не было даже пустоты вокруг меня. Я — исчезла. Мой король, скажи, что это было? — Злое колдовство, — тихо ответил Седой Король, и тень прошла по его лицу. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?.. — За что? — с недоумением посмотрела на него королева. — Лучше не спрашивай, — Седой Король опустил голову. Послышался топот маленьких быстрых ног. Из дверей замка выбежала девочка в длинном, до земли платье. 

Она бросилась к юной темноволосой женщине. — Ты оставила меня одну в темноте, матушка! — Девочка захлёбывалась от слёз и била мать кулачками. — Как ты могла? Ты злая, ты нехорошая! Я хватала темноту, но она убегала. Я была совсем одна, совсем, совсем одна. Я звала тебя, но ты не приходила! — Детям открыто больше, чем нам! — Прекрасная королева наклонилась к девочке, положила руку на её голову. И, словно ладонь королевы источала тишину и успокоение, девочка перестала плакать, прижалась к матери, подняла личико и застенчиво улыбнулась королеве. — А это кто? — негромко спросила королева.

 Она повернула голову и через плечо короля с удивлением взглянула на Алёшку своими прозрачными зелёными глазами. — Наш избавитель, — дрогнувшим голосом сказал Седой Король. — Это он добыл камень Эвидентис. — Такой юный! Совсем мальчик, — королева улыбнулась Алёшке. — Так значит, это ты вернул нам всё: свет, жизнь, радость, это небо… Алёшка случайно глянул вниз и изумился. Теперь это уже не была крутая неприступная скала. Склоны её стали пологими и лесистыми. Посыпанная жёлтым песком дорога, кружась, опускалась до самого подножия. По обеим её сторонам росли кусты цветущей жимолости. И двое рыцарей на могучих конях поднимались вверх по дороге, неспешно беседуя, словно продолжая неоконченный разговор. Алёшка невольно вздрогнул. Вдалеке, с северной стороны, отделённое от холма трепещущей осиновой рощей, дымилось Серное озеро. Чёрные столбы, разбрасывая раскалённые искры, извиваясь, тянулись кверху. Мёртвым казалось само озеро, и мёртвым казался воздух над ним. — Дорогой друг, окажите нам честь и войдите в замок Эвидентис! — король обнял Алёшку за плечи, повернул к себе, не давая глядеть на Серное озеро. Вслед за королевой они поднялись по ступеням. Некоторые камни ещё казались прозрачными, и на них было страшно наступать. У Алёшки разбежались глаза. Какой огромный замок! 

На стенах проступали картины в золочёных рамах. Сначала они казались облаком тумана, но вдруг, плеснув, превращались в рыцарей или в красавиц, одетых в причудливые наряды. На бархатном кресле появился кот, лениво зевнул и спрыгнул на пол. Алёшка задержался на пороге тонущего в сумраке, высокого зала. Можно было разглядеть только угол стола, покрытый парчовой скатертью. Остальное скрывала темнота. 

Но вдруг на столе одна за другой сами собой зажглись свечи в золотых канделябрах. По обе стороны стола появились лавки с разбросанными по ним бархатными подушками. Чего только не было на праздничном столе! Целиком зажаренный олень, блюда со всевозможной дичью, заморские фрукты, сласти. Седой Король усадил Алёшку на возвышение, по правую руку от себя. По левую руку сидела королева. Её светло-изумрудные глаза смотрели на Алёшку нежно и ласково. Из пустоты то и дело появлялись ещё полупрозрачные слуги

 Юный паж с поклоном поднёс Алёшке блюдо с жареными куропатками. Но тут из-под его локтя неловко вывернулся ещё один паж с хрустальным кувшином в руках. Его лицо ещё было похоже на туманное облако. Можно было разглядеть только вздёрнутый нос и волосы, уложенные локонами. Невидимые руки столкнулись. Зазвенел кувшин, жирная подлива плеснула на скатерть, что-то сочно упало на пол. Но королева смеялась, а собаки под столом с довольным урчаньем хрустели нежданным угощением. Веселье царило за пиршественным столом. Запрокидывая головку, звонко смеялась маленькая девочка. Словно сотканные из дымки, в глубине зала появились музыканты. Полилась лёгкая, светлая мелодия. Музыканты играли на крошечных разноцветных скрипках и блестящих флейтах. Вдруг бешеный вопль, больше похожий на звериный вой, послышался со стороны Серного озера. Все бросились к северным окнам.

 На узкой тропинке, нависшей над бурно дымящейся бездной, извивалось чудовище, всё оплетённое ветвями шиповника, усыпанного алыми цветами. Вглядевшись, Алёшка увидел за ветвями шиповника тёмное, словно обугленное, лицо, всклокоченные волосы. Мелькнула костлявая рука, яростно срезающая кинжалом цветущие ветви. — Это Морганда, колдунья Морганда! — послышались испуганные голоса. — Боже, что теперь будет? — черноволосая женщина прижала к себе перепуганную девочку. Но срезанные кинжалом ветви гибко оплетали руки колдуньи. 

Шиповник разрастался, скручивая тело Морганды. Напрасно пыталась она вырваться из живого плена. Тёмно-алые цветы скрыли её целиком. Раздался неистовый крик и плеск. Морганда сорвалась с узкой тропинки вниз, прямо в Серное озеро, и скрылась в его кипящих, пылающих волнах. — Рыцарь Алого Шиповника, — тихо проговорил Седой Король. — Он умеет награждать, но не умеет прощать… И вдруг со дна чёрно-дымного озера послышался глубокий, полный облегчения вздох. Это вздохнуло само озеро. В тот же миг его тёмные воды посветлели, стали прозрачными до самого дна. Над озером наклонились зелёные ивы, песчаные пляжи сбежали к воде.

«Просто озеро, обычное озеро, как хорошо, что не золотое, не алмазное», — с радостью подумал Алёшка. На старом, подгнившем дереве сидели два мальчугана с самодельными удочками в руках, в больших соломенных шляпах. Они опустили голые ноги в воду. Между ними стоял глиняный горшок, полный мелкой рыбёшки.

 Вот блеснул на крючке серебристый карасик, и ребятишки встретили улов радостным криком. — Благодарю тебя, Рыцарь Алого Шиповника, — дрогнувшим голосом проговорил Седой Король. — Ты вернул мне ещё одно бесценное сокровище — покой!