Седой Король и Алёшка с трудом взбирались на крутую, почти отвесную скалу. Алёшка старался нащупать ногой хоть узкую трещину, хоть мелкую выбоину, лишь бы поставить ногу, за что-нибудь ухватиться рукой. 

Седой Король прижимался к скале, словно срастаясь с ней, цеплялся за незаметные выступы, то и дело протягивал руку и поддерживал Алёшку. «Далась ему эта скала, что толку на неё карабкаться?» — безнадёжно подумал Алёшка, глядя вверх на далёкие нависающие тускло-серые глыбы. Чем выше они поднимались, тем тяжелее становился камень Эвидентис. — Этот камень, — не вытерпел Алёшка, — жуть какой тяжёлый, вниз тянет! Если его выброшу, я скорей поднимусь. — Заклинаю тебя! — Седой Король повернул к нему побелевшее лицо. — Не делай этого! Камень Эвидентис — моя последняя надежда. Ведь его своими руками положил в основание замка святой отшельник и благословил… Алёшка вздохнул. Ну, как-нибудь…

 Неожиданно сверху подуло обжигающим холодом. Опоясывая скалу кольцом, вниз опускалась медно-жёлтая туча. В глубине её мелькали, переплетаясь, молнии. Вдруг в грохоте и блеске на скалу обрушились струи ледяного дождя. Колючий снег вперемешку с градом ударил в лицо. Скала мгновенно оледенела. У Алёшки от холода перехватило дыхание. Он почувствовал, ноги его скользят по обледенелому камню, не находя опоры, он неумолимо сползает вниз. В этот миг прямо из-под ног брызнули густые, сильные ветви шиповника, усыпанные яркими цветами. — Благодарю тебя, Рыцарь Алого Шиповника! — хрипло прошептал Седой Король. 

Теперь крепкий кустарник надёжно окружал их со всех сторон. Тем временем мутно-медная туча медленно опустилась вниз. Лучи полуденного солнца растопили лёд на уступах. На разные голоса зазвенели ручейки, извиваясь между камнями. Вдруг мелкие струйки камешков посыпались откуда-то сверху. Алёшка поднял голову и обмер. С вершины скалы, перепрыгивая друг через друга, спускались полосатые дикие кошки. Они ловко цеплялись кривыми когтями за камни. Глаза были полны беспощадного огня, зубы оскалены. Алёшке показалось, что на лбу у каждой зверюги торчат короткие слоистые рожки. «Неужели Елена?..» — веря и не веря, подумал Алёшка. Как ему не хотелось верить! — Это кошки-убийцы… — прошептал Седой Король, ещё теснее прижимая к себе Алёшку. — Их укусы смертельны. Одна из кошек скользнула по камню, нацелившись на Алёшку. Но Седой Король успел на лету сбить её рукой, и она, распластав лапы, с визгом полетела в пропасть. Но кошки-убийцы приближались со всех сторон. Карабкались снизу, ловко спускались с уступов. — Прости, мой маленький дружок! — голос Седого Короля дрогнул. — Это моя вина, я заманил тебя в эту западню… — Какие милые котятки! — послышался равнодушно-весёлый голос. Из-за скалы вылетел Выворотень. — Давно хотел заполучить таких славных зверушек. Пусть себе мурлычут! Выворотень подлетел поближе, по дороге загребая кошек своими длиннющими руками. От дождя потемнели его соломенно-светлые волосы. — Ах вы мои хорошенькие! Ах вы мои мягонькие! — смеялся Выворотень, хватая одну кошку за лапу, другую за горло. 

Кошки извивались, шипели, кусались, царапались, но Выворотень спокойно продолжал засовывать их в свои широкие рукава. — А ты куда, моя полосатая? — Выворотень бросился за последней кошкой, схватил её за задние лапы. — Вот какие у меня ласковые котятки! — прохихикал Выворотень. — Это хорошо или плохо? А мне всё равно! А мне всё равно! Выворотень улетел, дурашливо смеясь, даже не взглянув на Алёшку и Седого Короля. Мальчик глянул вверх и тихонько ахнул. До самой вершины террасами, ступенями поднимались ряды цветущих кустов, усыпанных цветами. — Это за то, что ты не убил Рыцаря Алого Шиповника, — негромко сказал Седой Король. Теперь подниматься стало легче. Алёшка хватался за тугие, крепкие ветки, не обращая внимания на острые шипы. До того ли! Вот, наконец, и вершина. Мёртвый, пустой серый камень. Кое-где мелькнёт узкая серебристая прожилка, и всё. Ни жалкой травинки, ни сухого цветка.

 И зачем только они сюда поднимались? Алёшка вопросительно посмотрел на Седого Короля. — Достань камень Эвидентис, мой мальчик! — посеревшими от волнения губами тихо проговорил Седой Король.