Ну и пробрала же меня утром старая мисс Уотсон за мою одежду! Зато вдова совсем не ругалась, только отчистила свечное сало и глину и такая была печальная, что я решил вести себя это время получше, если смогу. Потом мисс Уотсон отвела меня в чулан и стала молиться, но ничего не вышло. Она велела мне молиться каждый день — и чего я попрошу, то и дастся мне. Но не тут-то было! Я пробовал. Один раз вымолил себе удочку, только без крючков. А на что она мне сдалась, без крючков-то! Раза три или четыре я пробовал вымолить себе и крючки, но ничего почему-то не вышло. Как-то на днях я попросил мисс Уотсон помолиться вместо меня, а она обозвала меня дураком и даже не сказала, за что. Так я и не мог понять, в чем дело.
Один раз я долго сидел в лесу, все думал про это. Говорю себе: если человек может вымолить все, что угодно, так отчего же дьякон Уинн не вымолил обратно свои деньги, когда проторговался на свинине? Почему вдова не может вымолить серебряную табакерку, которую у нее украли? Почему мисс Уотсон не помолится, чтоб ей потолстеть? Нет, думаю, тут что-то не так. Пошел и спросил у вдовы, а она говорит: можно молиться только о “духовных благах”. Этого я никак не мог понять; ну, она мне растолковала; это значит: я должен помогать другим и делать для них все, что могу, заботиться о них постоянно и совсем не думать о себе. И о мисс Уотсон тоже заботиться, — так я понял.
Я пошел в лес и долго раскидывал умом и так и этак и все не мог понять, какая же от этого польза, разве только другим людям; и решил в конце концов не ломать над этим голову, может, как-нибудь и так обойдется. Иной раз, бывало, вдова сама возьмется за меня и начнет рассказывать о промысле божием, да так, что прямо слеза прошибает; а на другой день, глядишь, сэр Уотсон опять за свое и опять собьет меня с толку. Я уж так и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю, и веду себя неважно, и роду самого простого.
Моего отца у нас в городе не видали уже больше года, и я совсем успокоился; я его и видеть-то больше не хотел. Трезвый, он, бывало, все меня колотит, попадись только ему под руку; хотя я по большей части удирал от него в лес, как увижу, что он околачивается поблизости. Так вот, в это самое время его выловили из реки, милях в двенадцати выше города, — я слыхал это от людей. Во всяком случае, решили, что это он и есть: ростом утопленник был как раз с него, и в лохмотьях, и волосы длинные-предлинные; все это очень на отца похоже, только лица никак нельзя было разобрать: он так долго пробыл в воде, что оно и на лицо не очень было похоже. Говорили, что он плыл ко реке лицом вверх. Его выловили из воды и закопали на берегу. Но я недолго радовался, потому что вспомнил одну штуку. Я отлично знал, что мужчина-утопленник должен плыть по реке не вверх лицом, а вниз. Вот потому-то я и догадался, что это был вовсе не отец, а какая-нибудь утопленница в мужской одежде. И я опять стал беспокоиться. Я все ждал, что старик вот-вот заявится, а мне вовсе этого не хотелось.
* * *
Почти целый месяц мы играли в разбойников, а потом я бросил. И все мальчики тоже. Никого мы не ограбили и не убили — так только, дурака валяли. Выбегали из леса и бросались на погонщиков свиней или на женщин, которые везли на рынок зелень и овощи, но никогда никого не трогали. Том Сойер называл свиней “слитками”, а репу и зелень — “драгоценностями”, а после, вернувшись в пещеру, мы хвастались тем, что сделали и сколько человек убили и ранили. Но я не видел, какая нам от этого прибыль. Раз Том послал одного мальчика бегать по всему городу с горящей палкой, которую он называл “пароль” (знак для всей шайки собираться вместе), а потом сказал нам, что он получил от своих лазутчиков тайное сообщение, будто завтра около пещеры остановится целый караван богатых арабов и испанских купцов, с двумя сотнями слонов, шестью сотнями верблюдов и тысячей вьючных мулов, нагруженных алмазами, а охраняют их всего-навсего четыреста солдат; так что мы устроим засаду, перебьем их всех и захватим добычу. Он велел наточить мечи, вычистить ружья и быть наготове. Он даже на воз с брюквой не мог напасть без того, чтобы не наточить мечи и начистить ружья, хотя какой толк их точить, когда это были простые палки и ручки от щеток, — сколько ни точи, ни на волос лучше не будут. Мне как-то не верилось, что мы можем побить такую массу испанцев и арабов, хотелось только поглядеть на верблюдов и слонов, поэтому на другой день, в субботу, я был тут как тут и сидел вместе с другими в засаде; и как только дали сигнал, мы выскочили из кустов и скатились с горы вниз. Но никаких испанцев и арабов там не было, верблюдов и слонов тоже. Оказалось, что это всего-навсего экскурсия воскресной школы, да и то один первый класс. Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только никакой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да еще Бон Роджерс подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер — молитвенник и душеспасительную книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы все это побросали — и бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому Сойеру. А он уверял, что они все-таки там были, целые горы алмазов, и арабы, и слоны, и много всего. Я спрашиваю: “Почему же тогда мы ничего не видели?” А он говорит: Если бы ты хоть что-нибудь знал, хоть прочел бы книжку, которая называется “Дон-Кихот”, тогда бы не с“прашивал. Тут, говорит, все дело в колдовстве”. А на самом деле там были сотни солдат, и слоны, и сокровища, и все прочее, только у нас оказались враги — чародеи, как Том их назвал, — то все это они превратили в воскресную школу нам назло. Я говорю: “Ладно, тогда нам надо напасть на этих самых чародеев”. Том Сойер обозвал меня болваном.
* * *
— Да что ты! — говорит. — Ведь чародей может вызвать целое полчище духов, и они тебя вмиг изрубят, не успеешь “мама” выговорить. Ведь они вышиной с дерево, а толщиной с церковь.
— Ну, — говорю, — а если мы тоже вызовем духов себе на помощь, побьем мы тех, других, или нет?
— Как же это ты их вызовешь?
— Не знаю. А те как вызывают?
— Как? Потрут старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда со всех сторон слетаются духи, гром гремит, молния кругом так и сверкает, дым клубится, и все, что духам ни прикажешь, они сейчас же делают. Им ничего не стоит вырвать с корнем дроболитную башню и трахнуть ею по голове директора воскресной школы или вообще кого угодно.
— Для кого же это они так стараются?
— Да для всякого, кто потрет лампу или кольцо. Они повинуются тому, кто трет лампу или кольцо, и должны делать все, что он велит. Если он велит выстроить дворец в сорок миль длиной из одних брильянтов и наполнить его доверху жевательной резиной или чем ты захочешь и похитить дочь китайского императора тебе в жены, — они все это должны сделать, да еще за одну ночь, прежде чем взойдет солнце. Мало того: они должны таскать этот дворец по всей стране, куда только тебе вздумается, понимаешь?
— Вот что, — говорю я, — по-моему, все они просто ослы, если не оставят этот дворец себе, вместо того чтобы валять дурака и упускать такой случай. Мало того: будь я дух, я бы этого, с лампой, послал к черту. Стану я отрываться от дела и лететь к нему из-за того, что он там потрет какую-то дрянь!
— Придумал тоже, Гек Финн! Да ведь ты должен явиться, когда он потрет лампу, хочешь ты этого или нет.
— Что? Это если я буду ростом с дерево и толщиной с церковь? Ну ладно уж, я к нему явлюсь; только ручаюсь чем хочешь — я его загоню на самое высокое дерево, какое найдется в тех местах.
— А ну тебя, Гек Финн, что толку с тобой разговаривать! Ты уж, кажется, совсем ничего не понимаешь — будто круглый дурак.
Дня два или три я все думал об этом, а потом решил сам посмотреть, есть тут хоть сколько-нибудь правды или нет. Взял старую жестяную лампу и железное кольцо, пошел в лес и тер и тер, пока не вспотел, как индеец. Думаю себе: выстрою дворец и продам; только ничего не вышло — никакие духи не явились. Так что, по-моему, всю эту чепуху Том Сойер выдумал, как всегда выдумывает. Он-то, кажется, поверил и в арабов и в слонов, ну а я — дело другое: по всему было видать, что это воскресная школа.
Война и мир глазами детей
- так называется конкурс детских рассказов, который редакция газеты "ФАКТЫ" проводит при поддержке управления военно-гражданского сотрудничества "CIMIC". В нем приняли участие ребята из школ разных регионов Украины. Активно подключились к конкурсу и юные жители нашего города.
В преддверии Рождества в редакцию "Фактов" поступили сотни писем. Познакомиться с работами школьников можно было на страницах издания, большинство из них опубликованы в предпраздничных номерах газеты. Искренними и по-детски непринужденными были послания ребят, но сколько они содержали взрослой боли и горечи, безграничной любви к родителям, друзьям, родной школе, поселку и городу, к своей стране. Трудно представить, но сегодня реалии жизни таковы, что наши дети вместо рассказов о радостях беззаботного детства делятся своими страхами, пережитыми ужасами войны, потерями и разлуками, разрушенными планами, тревогами о близких и мечтают об одном - чтобы скорей закончилась война. Хотя, вместе с тем, они все же верят в рождественские чудеса и не теряют надежды, что сбудутся их самые сокровенные желания. Это, взяв на себя роль волшебников, и постарались осуществить организаторы конкурса.
Наверняка, сложно членам жюри было определить победителей, ведь, как отмечено на официальном сайте издания, понравились все присланные ребятами работы. В результате отбора более 40 школьников стали победителями конкурса, причем, что особенно приятно сообщить, семь из них - юные жители Торецка!
На днях в школе №20 поселка Щербиновка состоялось награждение торецких школьников-победителей. Торжество собрало в учебном заведении представителей руководства города, военнослужащих, городского отдела образования, школ города.
Ребята зачитали отрывки из своих писем, отправленных в газету на конкурс. Трогательно и волнительно звучали строки, написанные учащимися школы №7 Ярославом Васильевым и Антоном Бойко, школы №20 - Дарьей Тарасенко и Никитой Пятченко, Богданом Линевичем из школы №9, Марией Качановой из школы №17. До глубины души присутствующих тронули переживания ученицы школы №20 Елизаветы Рухленко, которые легли в поэтические строки.
Торжественно ребятам вручили поощрительные призы. Из рук руководителя группы военно-гражданского сотрудничества Торецка "CIMIC" А.И. Штогрина они получили планшеты, цифровые фотоаппараты, мультимедийную колонку и футболку с автографами игроков и тренеров футбольной команды "Динамо" (Киев). Для всех учащихся школы №20, которые в газету отправили наибольшее количество писем, организаторы конкурса передали сладкие подарки.
Добрые напутствия (в аудиозаписи) ребятам адресовал главный редактор газеты "Факты" Александр Швец: "Я десять лет провел в детском доме. Порой казалось, что ты никому не нужен, тебе никто не поможет, твои мечты никогда не сбудутся, чудес ведь не бывает. Хочу сказать вам, ребята, что чудеса бывают, главное - четко понимать, чего ты хочешь, и идти к этому. На этом пути обязательно найдутся люди, которые помогут. Нужно верить в то, что у нас все получится, у каждого из вас, у страны в целом. Мы победим и станем единой сильной европейской державой. По-другому просто не может быть!"
Запись обращения главреда торецким школьникам передали присутствующие на встрече волонтеры благотворительного фонда "Мир и Ко", предоставляющего помощь украинским военным и гражданам, пострадавшим вследствие войны на Донбассе, поддержавшего конкурс поощрительными призами А.С. Михайленко и С.О. Лысенко.
В этот день учащиеся школы-интерната подарили всем присутствующим свое творчество и праздничное настроение.
Виктория ШЕЯНОВА.
|
