На крыше он действительно нашёл тобогган, который оказался в очень хорошем состоянии несмотря на то, что хозяин его был никуда не годным человеком. На чердаке он нашёл несколько связок мехов, висевших на стропилах; их было не очень много, потому что сбор мехов — дело трудное. Куонеб подозрительно осмотрел все меха и нисколько не удивился, когда увидел свой рысий мех, который легко было признать по тому, как он был растянут для просушки. 

В другой связке он нашёл мех убитого им самим бобра, признав его по тёмной полосе вдоль спины. Относительно куньих мехов он не мог сказать ничего положительного, хотя сильно подозревал, что большинство их взято из его капканов. Он привязал одеяло Хоага к тобоггану и поспешил обратно к тому месту горы, где оставил трапперов. 

Скукум, которому не нравилось общество Хоага, встретил его далеко от этого места. Траппер всё время свободно разговаривал с Рольфом, но сразу почувствовал себя угнетённым, как только увидел возвратившегося индейца.

 Охотники уложили раненого на тобогган и двинулись в путь. Земля местами была совсем обнажённая, а тащить больного было трудно, но путь, к счастью, шёл вниз по склону горы, и часа через четыре они были уже у хижины. Охотники положили больного на кровать; Рольф занялся приготовлением обеда, а Куонеб рубкой дров. Подкрепившись чаем, ветчиной и кексами, все почувствовали себя лучше. Хоаг походил теперь больше на самого себя. Он разговаривал свободно, почти весело, но Куонеб, у ног которого приютился Скукум, курил молча и не спускал глаз с огня. После довольно продолжительного молчания индеец повернулся вдруг к трапперу и, указывая трубкой на меха, сказал: — Сколько здесь наших? Хоаг, видимо, струсил, но затем ответил ему угрюмо: — Я не знаю, что ты хочешь сказать. Я очень болен. 

Свезите меня в Лайон-Фельс и берите всё, что здесь есть, — и он заплакал. Рольф взглянул на Куонеба и покачал головой; затем, обратившись к больному, сказал: — Не волнуйся; мы всё сделаем как следует. Есть у тебя хорошая лодка? — Очень хорошая. Надо её немного исправить. Ночь прошла довольно спокойно; больной просыпался только два раза и просил дать ему пить. Утром он чувствовал себя ещё лучше и даже начал строить планы на будущее. 

Он воспользовался первым благоприятным случаем, чтобы шепнуть Рольфу: — Не можешь ли отослать его куда-нибудь прочь? Я чувствую себя лучше с тобой. Рольф ничего не ответил ему на это. — Слушай, — продолжал траппер, — слушай, молодой охотник, как тебя зовут? — Рольф Киттеринг. — Слушай, Рольф, подожди недельку или дней десять, пока стает лёд; я буду тогда в состоянии двинуться в путь. Отсюда небольшой переезд до Лайон-Фельса. После довольно продолжительной паузы, вызванной приходом Куонеба, он снова начал: — Муз-Райвер — судоходная река; вы доставите меня в пять дней до места. В Лайон-Фельсе мои товарищи.

 Он не хотел говорить, что под словом «товарищи» подразумевает жену и сына, которых совсем забросил, а теперь ехал к ним в надежде, что они будут ухаживать за ним. Рольф с удивлением слушал его. — Слушай! Я отдам тебе все меха, если ты доставишь меня туда. Рольф с любопытством взглянул на него; ему хотелось спросить: «Ты говоришь о наших мехах?»

 Разговор снова прекратился, так как опять пришёл Куонеб. Рольф вышел из хижины и вызвал Куонеба за собой. Они долго говорили о чём-то между собой, а когда Рольф вернулся, больной сказал ему: — Останься со мной и свези меня. 

Я дам тебе своё ружьё, — а затем после короткого молчания: — все мои капканы и лодку. — Я останусь с тобой, — сказал Рольф, — а недели через две мы свезём тебя в Лайон-Фельс. Я думаю, ты укажешь нам, как ехать. — Можете взять все меха, — и траппер снова указал на добычу, украденную им, — а то ружьё — твоё, когда вы свезёте меня. Дело было решено, но Куонебу необходимо было побывать ещё у себя в хижине. 

Он задумался над тем, как ему поступить с мехами? Снести новую связку мехов туда или принести меха оттуда и затем свезти всё в Лайон-Фельс? Рольф также задумался над этим. Он знал на своём веку много худых людей, включая сюда и Хоага. Везти с собой меха, где были товарищи Хоага, который мог предъявить на них свои права, было рискованно, и он сказал: — Куонеб, ты вернёшься обратно дней через десять, не более. 

Мы возьмём с собой немного мехов в Лайон-Фельс, потом можем добавить. Припрячь остальное хорошенько, мы съездим потом к Уоррену. Мы отсюда довольно возьмём с собою… как знать, что там в Лайоне. Они отобрали меха рыси, бобра и с дюжину куниц, чтобы оставить здесь, а остальные связали вместе. Куонеб перебросил их через плечо и в сопровождении Скукума направился вверх по склону горы и скоро скрылся в лесу. 

Десять дней тянулись томительно долго. Хоаг всё время ныл или плакал, жаловался, низкопоклонничал до отвращения или старался расположить в свою пользу, предлагая то и дело меха, ружьё и лодку. Рольф пользовался всегда хорошей погодой и с удовольствием уходил из хижины. Как-то раз, захватив с собой ружьё Хоага, отправился он к ближайшей реке, находившейся на расстоянии одной мили, и увидел там большой бобровый пруд. 

Он осмотрел его кругом и нашёл утонувшего бобра вместе с капканом, в котором признал свой собственный, так как на нём была сделанная им самим пометка (’’ ’ ’’’). Он нашёл ещё один капкан и в нём ногу бобра, затем третий, и так постепенно все шесть капканов. Он взял их с собою и бобра и направился обратно к хижине. Хоаг встретил его целым потоком жалоб: — Ты не должен оставлять меня одного. Я хорошо плачу тебе. 

Я не прошу милости и так далее. — Смотри, что я нашёл, — сказал Рольф, показывая бобра. — А вот и ещё, — продолжал он, показывая капканы. — Странно, не правда ли? У нас было шесть точно таких же капканов; я пометил их так же, как и эти; они все исчезли… след от лыж показывает, откуда они. Нет ли здесь поблизости каких-нибудь изворотливых соседей у тебя? 

Траппер мрачно взглянул на него. — Пари держу, что это сделал Билль Гоукинс, — сказал он и погрузился в угрюмое молчание.