Кто-нибудь видел Тиббе? Его вызывает главный редактор. Да где же он, ёлки-палки? Тиббе!!! Тиббе прекрасно слышал, как его разыскивали по всей редакции. Он сидел скрючившись за своим столом и, дрожа от страха, думал: «Не хочу я к главному редактору. Я и так знаю, что сейчас будет. На этот раз меня обязательно уволят». — Тиббе!

 Ах, вот ты где! Немедленно к главному! Ничего не поделаешь. Надо идти. Тиббе понуро побрёл по коридору, пока не уткнулся в дверь с грозной табличкой «Главный редактор». Он постучал. — Войдите, — сказал голос из-за двери. 

Главный редактор говорил по телефону. Не прерывая беседы, он указал Тиббе на стул. Тиббе послушно присел и замер в ожидании. Тиббе был репортером и работал в «Киллендорнской газете». Он писал заметки. — Значит, так, — сказал главный редактор, положив трубку. — Я хочу с тобой серьёзно поговорить, Тиббе.

 «Ну вот, мне конец»,— подумал Тиббе. — Заметки, которые ты пишешь, милы. Даже очень милы... Тиббе робко улыбнулся. Может, и пронесёт. — Но... Тиббе терпеливо ждал. Это «но» обязательно должно было последовать. Иначе бы он здесь не сидел. — Но в твоих заметках нет никаких новостей. Я уже не раз говорил тебе об этом.

 Ты пишешь только про кошек. Тиббе молчал. Это была сущая правда. Он очень любил кошек. Он знал всех кошек в округе. И дома у него имелся свой собственный кот. — Но моя вчерашняя заметка совсем не про кошек, — наконец сказал он. — Там речь шла о весне. — Точно, — согласился главный редактор. — О весне. 

О листочках, которые снова распускаются на деревьях. Это ты называешь новостью? — Но ведь листочки-то новые... — пробормотал Тиббе. Главный редактор тяжело вздохнул. — Послушай, Тиббе, — сказал он. — Лично я ничего против тебя не имею. 

Ты способный парень и неплохо пишешь. Но мы здесь делаем газету. А в газете должны быть новости. — Но в ней и так полным-полно новостей, — осмелился возразить Тиббе. — Всякие там войны. И убийства. 

Я думал, что людям приятно будет почитать про кошек и листочки на деревьях. — Нет, дорогой мой. Пойми меня правильно: я не заставляю тебя писать про убийства и ограбления банков. Но город вроде нашего просто распирает от мелких новостей. Нужно только суметь раздобыть их. Повторяю тебе то, что говорил уже не раз: ты слишком робок. 

Ты стесняешься подходить к незнакомым людям и задавать им вопросы. Такое впечатление, что ты умеешь общаться только с кошками. Тиббе молчал, потому что и это была сущая правда. Он был робок. А если ты работаешь в газете, робким быть нельзя. Ты должен быть готов взять интервью у министра, даже если тот сидит в ванне. 

И без стеснения спрашивать его при этом: «А ну-ка расскажите, господин хороший, чем вы занимались сегодня ночью?» Хороший газетчик умеет это делать. А Тиббе — нет. — Вот что, — постановил главный редактор. — Даю тебе последний шанс.

 Отныне ты пишешь заметки, в которых обязательно есть новости. Завтра после обеда положишь мне на стол первую. А потом ещё будешь сдавать по две в неделю. Но если у тебя опять ничего не получится... Тиббе понял. Тогда на его карьере можно будет поставить крест. — До свидания, Тиббе. — До свидания, менеер. Обреченно вздохнув, Тиббе вышел на улицу. Моросил мелкий дождик, улицы казались подернутыми серой дымкой.

 Тиббе побрёл куда глаза глядят. В поисках новостей он старательно озирался по сторонам, вглядывался в лица прохожих. Ну откуда, скажите на милость, этим новостям взяться? Вдоль тротуаров катили автомобили. Всего несколько пешеходов спешили по своим делам. А вот кошки прямо путались под ногами. Как раз про них-то ему и запрещено писать!

 В конце концов он, донельзя усталый, присел на скамью на торговой площади Грунмаркт под деревом, где ещё было сухо. На скамейке уже сидел пожилой человек. Тиббе узнал его. Это был школьный учитель, господин Смит. — Вот тебе раз! — обрадовался господин Смит.— Как я рад тебя видеть! Слышал, что ты работаешь в газете.

 Я всегда знал, что ты станешь журналистом. Наверняка преуспеваешь, я угадал? Тиббе с трудом сглотнул и промямлил: — Да вроде бы... — В школе ты писал замечательные сочинения, — припомнил господин Смит. — Я был уверен, что ты далеко пойдешь.

 Да, твои заметки приятно читать. — Нет ли у вас каких новостей? — спросил Тиббе. Господин Смит взглянул на него чуть ли не с обидой. — Неужели ты так зазнался? Я тебе — о том, как ты хорошо пишешь, а ты мне в ответ — какие, мол, новости. Весьма невежливо с твоей стороны. — Я вовсе не это имел в виду! — заливаясь краской, воскликнул Тиббе. Он хотел было объяснить учителю, что он имел в виду, но тут раздался яростный лай. 

Они оглянулись и увидели огромную овчарку, гнавшуюся за кем-то по пятам. За кем именно, им разглядеть не удалось, потому что этот «кто-то» вдруг невероятно ловко запетлял между автомобилями. Захлебываясь лаем, пес старался не отстать. А потом вдруг сильный шорох послышался в кроне соседнего вяза. — Кошка, — догадался господин Смит. — Загнал кошку на дерево. — Вы думаете, кошка? — засомневался Тиббе. — Кошки не бывают такими большими. Да и шорох слишком сильный. Больше похоже на крупную птицу.

 Скорей всего, это аист. — Никогда не видел убегающих от собак аистов, — возразил господин Смит. — Звук напоминает хлопанье крыльев. Разве кошки хлопают крыльями? И они поспешили на место происшествия. Под деревом, задрав голову, надрывался пес. Они попытались разглядеть кошку, спрятавшуюся среди ветвей.

 Если, конечно, это была кошка. — Ко мне, Марс! — позвали собаку. — А ну, живо ко мне! В конце аллеи показался господин с поводком в руках. Он прицепил поводок к ошейнику и потащил ворчащего пса за собой. — Р-р-р-! — говорил пес, упираясь всеми четырьмя лапами. Тиббе и господин Смит неотрывно смотрели вверх. И вот наконец им удалось разглядеть того, кто спрятался в зелени молоденьких листочков. Сначала они увидели ногу. 

Женскую ногу в красивом чулке и лакированной туфельке. — Боже мой, это же дама! — ахнул господин Смит. — Вот это да! — удивился Тиббе. — Как же она смогла так быстро взобраться на высоченное дерево? Из ветвей показалось лицо.

 Обыкновенное женское лицо с испуганными глазами, обрамленное копной рыжих волос. — Он ушёл? — спросила она. — Ушёл! Спускайтесь! — крикнул в ответ Тиббе. — Я боюсь высоты, — пожаловалась дама. Тиббе огляделся по сторонам. 

Под деревом стоял фургончик. Он осторожно взобрался на крышу и протянул даме руку. Цепляясь за ствол, она переползла на нижнюю ветку и схватилась за его руку. Потом неожиданно ловко, в два прыжка, соскочила на крышу фургона и спрыгнула на землю. — Мой чемоданчик упал с дерева, — сообщила она. — Вы случайно не обратили внимания — куда? 

Господин Смит вытащил чемоданчик из придорожной канавы. — Прошу, — сказал он. — Ваш костюмчик немного испачкался. Дама стряхнула с юбки пыль и листья. — Это была такая большая собака, — вздохнула она. — Ничего не могу с собой поделать: только увижу — обязательно лезу на дерево. Ещё раз спасибо.

 Тиббе хотел было её остановить и кое о чём расспросить: дама на дереве — ну чем не новость для будущей заметки. Но он, как обычно, слишком долго колебался. Всё-таки он был чересчур застенчив. И дама со своим чемоданчиком медленно пошла прочь по аллее. — Какая странная женщина! — покачал головой господин Смит. — Она похожа на кошку. — Ага, — согласился Тиббе. — Просто ужасно похожа. Они смотрели ей вслед. Дама свернула за угол. 

«Я должен её догнать»,— осенило Тиббе. Не попрощавшись с господином Смитом, он бросился за ней. Вскоре вдали мелькнул её силуэт. «Сейчас догоню и спрошу: «Отчего это вы, юфрау , так боитесь собак и как вам удалось так ловко забраться на дерево?» — думал он. Но дама вдруг исчезла. Может, она зашла в какой-нибудь дом? По этой стороне улицы не было домов — лишь длинная изгородь, за которой раскинулся большой сад. В изгороди не было калитки: не могла же уважающая себя дама просто так взять и перемахнуть через забор? И всё же сквозь прутья Тиббе заглянул в сад. Газон и кустарник. И никакой тебе дамы. «Наверняка она куда-нибудь свернула,— сказал себе Тиббе, — а я и не заметил. Да и дождь вон какой припустил. Пойду-ка я домой». По дороге он купил на ужин две жареные рыбки и пакет груш. Тиббе жил на чердаке. 

Это был очень симпатичный чердак. Большая комната, где он работал и спал. А рядом примостились крошечная кухонька, душевая и заваленная всяческим хламом кладовка. Добираться до чердака нужно было по крутой лестнице с множеством ступенек; зато отсюда открывался чудесный вид на крыши, утыканные печными трубами. Большой дымчатый кот Флюф уже поджидал его. — Рыбу чуешь, — сказал Тиббе. — Идем на кухню, сейчас мы её съедим.

 Получишь целую рыбку, Флюф. Но знай, скорее всего, в последний раз я смог купить что-нибудь на ужин. Завтра меня наверняка уволят. Вышвырнут на улицу, Флюф. Я больше не заработаю ни сента , мы вместе пойдем просить милостыню. — Мр-мяу, — сказал Флюф. — Если только я не напишу сегодня заметку с какой-нибудь новостью, — вздохнул Тиббе. — Но уже слишком поздно. Он нарезал хлеб и поставил на огонь чайник. 

Ужин получился грустный. Затем он пошёл в комнату и уселся за пишущую машинку. «Может, всё-таки попробовать написать про эту странную даму», — подумал он. И написал: «Сегодня, около пяти часов пополудни, на Грунмаркт некая дама спасалась бегством от преследовавшей её собаки. В панике дама взобралась на вяз. 

Потом она боялась спуститься вниз, и я протянул ей руку помощи. После чего дама исчезла: вероятно, перелезла через изгородь и скрылась в чьем-то саду». Тиббе перечитал написанное. Получилась совсем короткая заметка. И у него возникло предчувствие, что главный редактор скажет: «Опять ты написал про кошек». Нужна совсем другая новость.

 Съедим-ка сперва карамельку. Может, тогда работа сдвинется. Он поискал карамельку на письменном столе. Вроде бы оставалась ещё одна. — Флюф, ты не знаешь, куда я дел карамельку? — Мр-р, — ответил Флюф. — Тоже не знаешь.

 Выбросил я её, что ли? А ты, никак, собрался пошляться по крышам? Тиббе открыл окошко на кухне, и Флюф растворился в темноте. По-прежнему моросил мелкий дождь, в лицо ему дохнул холодный ветер. Тиббе вернулся к пишущей машинке. Он вставил новый лист бумаги и забарабанил по клавишам.