Флюф, ты зачем разбудил меня? Ну-ка, быстро иди ложись ко мне в ноги. Но Флюф настойчиво замяукал. — Ты что-то хочешь мне сказать? Ты же знаешь, что я ничего не понимаю. Иди к Мурли. Она в своей коробке. 

Однако Флюф не уходил и мяукал до тех пор, пока не поднял Тиббе с постели. Коробка Мурли была пуста. Вероятно, она ещё не возвращалась с крыши. Уже забрезжил рассвет. Котята проснулись и закопошились на своей подстилке, а Флюф всё требовал упорно, чтобы Тиббе подошёл к кухонному окошку. — Что случилось? Мне нужно выглянуть в окно?

 Тиббе перегнулся через подоконник и оглядел крыши. На соседней покатой крыше рядышком сидели две кошки. В одной из них он признал Помоечницу. Другой была большая рыжая красавица с белой манишкой и белой кисточкой на пушистом хвосте. Тиббе высунулся ещё дальше из окна, и оконная рама пронзительно скрипнула. Рыжая кошка оглянулась. 

Он так испугался, что потерял равновесие и вынужден был схватиться за косяк. Это была Мурли. Кошка взглянула на него глазами Мурли, которые он так хорошо знал. 

И её мордочка была точь-в-точь как лицо Мурли, только теперь оно сделалось по-настоящему кошачьим. Он хотел окликнуть её: «Мурли!» — но от страха голос его сел и не повиновался ему. Это длилось лишь одно мгновение. 

Рыжая кошка отвернулась и в два быстрых прыжка исчезла на другой стороне островерхой крыши. Помоечница осталась на месте.

Она лениво обмахнулась тощим хвостом и многозначительно взглянула на Тиббе своими желтыми глазами. Голова у Тиббе закружилась, он побрёл в комнату, в бессилии упал на диван и стал лихорадочно грызть ногти. — Ерунда какая-то, — бормотал он. — У меня совсем мозги набекрень съехали. Юфрау Мурли скоро вернется домой. Флюф вертелся у него под ногами и словно силился о чём -то рассказать. — Что ты хочешь сказать мне, Флюф? 

Она что, снова стала кошкой? Ерунда какая-то, — успокаивал себя он. — Я ещё не проснулся. Нужно лечь в кровать. Тиббе попытался заснуть, и ничего из этого не вышло. Он лежал с открытыми глазами и ждал. Обычно Мурли возвращалась, как только занимался рассвет. И сразу шла в коробку. На этот раз уже прошли все сроки, и на душе у Тиббе становилось всё беспокойней. Наконец он не выдержал и вскочил с постели, чтобы сварить себе кофе. Шесть часов утра. Мурли не возвращалась. Тиббе пошёл взглянуть, на месте ли её вещи. 

Полотенце, зубная щетка и всякое такое. Ничего не тронуто. И чемоданчик её по-прежнему стоял в кладовке. Какое счастье! «Счастье? О каком счастье может идти речь? Если она превратилась в кошку, все эти вещи ей ни к чему. Я похож на сумасшедшего. Что только не лезет в голову спросонья», — рассуждал он про себя. В четверть седьмого раздался звонок в дверь. «Она! — с радостью вскинулся Тиббе. — Она вернулась через входную дверь»

 Но это была не Мурли. На лестничной площадке стояла Биби. — Наверное, я очень рано, — сказала она. — Я так испугалась. Утром я выглянула в окно — ведь оно у меня тоже выходит на крышу — и увидела Мурли. Она проходила мимо. — Ну! — еле выговорил от волнения Тиббе. — И что же?! Биби замолчала и беспомощно взглянула на него. — Говори же, Биби... — Она снова стала кошкой, — прошептала Биби. На лице её отразилось смятение.

 Она боялась, что Тиббе начнет смеяться над ней. Но Тиббе был совершенно серьезен. — Подожди, Биби... Ерунда какая-то получается...— только и сказал он. Но в голосе его не слышалось уверенности. — Нет, честное слово, — пробормотала Биби. — Мне кажется, что я её тоже видел. Я хотел окликнуть её, а она убежала. Где же она может быть? — Скорее всего, она вернулась в свой старый дом, — предположила Биби. — В свой собственный сад. — Какой ещё сад? — На Эммалаан. Она как-то рассказала мне, что жила раньше на Эммалаан.

 В доме с кустами золотых шаров возле террасы. Она жила там, когда была кошкой. Флюф снова замяукал. — Не знаю, правильно ли я его поняла, — сказала Биби, — но кажется, он говорит нам, что так оно и есть. Что нам делать, Тиббе? — Ничего. — Тиббе пожал плечами. — А что мы можем сделать? — Пойти туда. На Эммалаан. А вдруг мы найдем её там? — Ну что ты... ерунда какая-то. — Тиббе безнадежно махнул рукой. Но через десять минут они вместе вышли из дому и пустынными улицами зашагали на другой конец города. 

Им пришлось изрядно поплутать, прежде чем удалось найти Эммалаан. Это была маленькая кривая улочка с белыми домами в глубине больших садов. — Не вижу никаких рыжих кошек, — сказал Тиббе. — И золотых шаров тоже не вижу. — Наверное, она где-нибудь в глубине. Пойду, пройдусь по задним дворам. Ещё совсем рано, надеюсь, что никто из хозяев не проснется. В этот ранний час на улочке было совсем тихо. Лишь вовсю распевали птицы, и цветущие ветви деревьев покачивались на ветру. Возле изгороди одного из домов Тиббе терпеливо поджидал Биби. 

Неподалеку он заметил большой мусорный ящик. Непохоже, чтобы в доме рядом жили люди, скорее всего, здесь размещалось какое-то учреждение. Большими черными буквами на табличке было написано: «Институт биохимических исследований».

Тиббе вспомнил рассказ Мурли о том, как она наелась каких-то отбросов из мусорного ящика, после чего её внешность сильно изменилась. Тогда он был готов посмеяться над ней, сейчас же подумал: «Кто его знает... эти современные научные опыты... Может, выкинули что-нибудь после неудачного эксперимента...» Перед ним стояла Биби и теребила его за рукав. — Это, должно быть, то, что мы ищем, — говорила она, указывая на соседний с институтом дом. — В саду растут золотые шары, но кошки я там не видела. Может, она в доме. 

Ой! Смотри! В палисаднике показалась рыжая кошка. Она окинула их настороженным взглядом. И вновь навстречу им сверкнули глаза Мурли. 

Самое ужасное было то, что в зубах кошка держала дрозда. Только что пойманного трепещущего дрозда. Биби закричала и замахала руками. В одно мгновенье кошка с дроздом в зубах скрылась за домом. — Я догоню её! — крикнула Биби, но Тиббе её удержал. — Не надо, — сказал Тиббе. — Птица наверняка не выживёт. 

Уж лучше оставить всё как есть. Они молча постояли у изгороди. Мурли со своей жертвой исчезла, у Биби по щекам катились слезы. — Не плачь, Биби, — утешал её Тиббе. — Так устроена жизнь... Кошки всегда остаются кошками. И им на роду написано охотиться на птиц. — У Мурли часто делалось такое же выражение лица, — всхлипнула Биби. — Когда мы сидели в скверике и рядом появлялась птичка... Мне это ужасно не нравилось. Я кричала ей: нельзя! И она краснела от стыда. А теперь ей совсем не стыдно. Поэтому я и плачу.

 Тиббе не слушал её. Он мучительно размышлял над тем, стоит ли ему позвонить в дверь этого дома. Он позвонит и спросит: «Мефрау, не пропадала ли у вас рыжая кошка?» Но скорей всего, хозяйка этого дома ещё не встала. Ведь было совсем рано. И кроме того... что сказать дальше? Ну, ответит она ему: «Да, кошка у меня пропадала, а теперь вот вернулась домой». 

И о чём они будут говорить потом? — Пойдем отсюда, — сказал Тиббе. — Ты не заберешь её с собой? — спросила Биби. — Зачем? У неё есть хозяйка. 

А у меня и так кошек полон дом. Они молча побрели прочь. Какое же у неё было неприятное лицо, у их дорогой Мурли, зажавшей в зубах бьющуюся птицу...