—Сегодня лекция, — напомнила Мурли. — Лекция господина Смита. В отеле «Монополь». — Знаю, — кивнул Тиббе. — Но мне там нечего делать. — Там будут показывать фотографии, — продолжала Мурли. — Самых необычных кошек. Цветные. — Ну и ладно. 

Только я всё равно не пойду. Писать мне больше ничего не нужно. В газете я не работаю. К тому же у меня кошек и дома хватает. 

Так что благодарю покорно. — Я думаю, туда все придут, — сказала Мурли. — Конечно. Именно поэтому я туда идти не хочу. Наверняка там будет господин Эллемейт: он же Председатель Общества. А я был бы счастлив его больше никогда не видеть. — Тогда я сама пойду, — решила Мурли. От удивления он раскрыл рот. 

Та ли это Мурли, которая ещё недавно была столь робка, что обходила стороной многолюдные сборища? — И будет очень приятно, если вы всё-таки составите мне компанию. Он уловил в её голосе нечто, позволившее ему предположить, что вечер будет не лишен сюрпризов. Теряясь в догадках, он ещё немного посомневался, а потом согласился. 

Здание отеля пестрело афишами: Общество Друзей Животных. Сегодня в программе: «Кошка в истории человечества» Лекция г-на Смита с показом диапозитивов. Тиббе с Мурли пришли последними. В зале яблоку негде было упасть, потому что все в городе любили господина Смита и он был известен как замечательный рассказчик. 

Уж не говоря о том, что все киллендорнцы обожали кошек. В первом ряду восседал господин Эллемейт, который вскоре должен был произнести вступительное слово.

 Лекция ещё не началась, собравшиеся оживленно болтали, и, когда Тиббе с Мурли пошли по рядам в поисках свободных мест, публика принялась перешептываться, указывая на них. — Это тот самый молодой человек из газеты! 

— зашелестели у них за спиной пожилые дамы. — Со своей секретаршей. — Его вроде бы уволили. — Ах вот как? — Да-да. Ведь это он написал ту скандальную заметку про господина Эллемейта. — Что вы говорите? — Вот именно. Внизу стояла его подпись. Он написал, что наш уважаемый Эллемейт наехал на селёдочника. — Да, и бросил живых котят в мусор. 

Как не стыдно писать подобные вещи. Не имея на руках ни единого доказательства. Тиббе всё слышал. С каждой минутой он чувствовал себя всё отвратительней и горько сожалел, что согласился сюда прийти. Рядом с ним сидела Мурли с кошачье-таинственным видом. 

И абсолютно спокойная. Казалось, что всё происходящее её ни капельки не волнует. Немного впереди, рядом со своей мамой, сидела Биби. Господин Эллемейт повернулся к залу, намереваясь произнести вступительное слово.

Его с воодушевлением приветствовали громкими аплодисментами. Люди дружно хлопали, то и дело бросая косые взгляды в сторону Тиббе, будто хотели сказать: «Мы не верим тому, что ты пишешь про нашего дорогого Эллемейта. Мы доверяем нашему глубокоуважаемому господину Эллемейту». Приветливо улыбаясь, тот раскланялся перед публикой. Говорил он очень коротко и вскоре уступил место лектору. 

Это была поистине замечательная лекция. Господин Смит рассказал про кошек в Древнем Египте. Рассказал про кошек в средние века и приступил к показу диапозитивов. Свет в зале погас, и, когда лектор ударял в пол тростью, на экране появлялось изображение новой кошки. Проговорив час, господин Смит предложил сделать пятнадцатиминутный перерыв. — Вы сможете пройти в буфет, — сказал он. — Но до перерыва я покажу вам снимок ещё одной необычной кошки из эпохи Возрождения. Он стукнул в пол тростью.

 Это означало, что парень за диапроектором может показывать очередное изображение кошки. И на экране действительно появилась кошка. 

Правда, это была не породистая кошка из эпохи Возрождения. Это была жившая при пекарне кошка Булочка, с воплем летящая по воздуху от сильнейшего пинка. На снимке отчетливо был виден и человек, пнувший её, — достопочтенный господин Эллемейт. Конечно, снимок не самый мастерский, изображение получилось несколько кривоватым, однако ошибки быть не могло. Тиббе подскочил на стуле. Он взглянул на Мурли. 

Та мило улыбнулась ему в ответ. — Это моя кошка! — воскликнул со второго ряда пекарь. А господин Смит снова стукнул тростью в пол и крикнул: — Это не та фотография! По залу пробежал шепот. На экране возникло следующее изображение. Можно было разглядеть, как господин Эллемейт лупит собачьей плеткой церковную кошку Просвирку. 

Уважаемый директор фабрики испытывал явное наслаждение — такое у него было выражение лица. — Это же наша кошка! — вскричал пастор. А на экране появилось новое изображение: стоя на террасе собственного дома, господин Эллемейт целился из ружья в трех кошек. — Это же мой Симон! — схватился за сердце господин Смит. — Боже мой, наша кошка, — прошептала жена Муниципального Советника.

Третьей кошкой была Помоечница, но это никого не взволновало, лишь Тиббе ошеломленно уставился на Мурли. Та, кротко улыбаясь, кивнула ему. Внезапно до Тиббе дошёл смысл кошачьего заговора. Он понял, что все эти снимки сделала Биби своим новеньким фотоаппаратом. Так криво умела фотографировать лишь она. Возмущенный ропот волнами прокатывался по залу. Все вытягивали шеи, стараясь разглядеть Эллемейта, и, хотя в зале было совсем темно, многие заметили, что он встал и устремился к выходу. — Всё это ложь! — кричал он. — Это не я! 

Снова щёлкнул диапроектор, и на экране вспыхнуло новое изображение — ещё более кривое, чем все предыдущие, но опять же вполне отчетливое. Схватив за руку девочку, господин Эллемейт в ярости замахивался на неё. Девочка эта была, само собой разумеется, Биби. — Клевета! — вопил господин Эллемейт. — Я докажу, что всё это смонтировано! Но публика взволнованно переговаривалась, так что его никто не услышал.

 Господин Эллемейт бросился в конец зала, где стоял диапроектор. Диапозитивы менял Биллем, работник столовой. — Немедленно прекратить! — крикнул господин Эллемейт. — Это был последний кадр, — сказал Биллем. — Ты... — задыхаясь от ярости, прорычал Эллемейт, — ты... откуда у тебя эти снимки? — Я просто показывал всё по порядку. — Биллем пожал плечами. — Что и требовалось. — Но откуда же они взялись? — Понятия не имею. 

Волнение в зале нарастало, и господин Смит попытался разрядить обстановку. — Дамы и господа, всё это досадное недоразумение, — увещевал он публику. — Я предлагаю всем успокоиться и выпить по чашечке кофе, после чего я продолжу лекцию. — Ты уволен, — прошипел господин Эллемейт Виллему. Он вернулся в зал, где уже включили свет и люди, сбившись в кучки, возбужденно переговаривались, теснясь к буфету. Там, где проходил господин Эллемейт, наступала гробовая тишина. Ему очень хотелось всем всё объяснить. 

Но никто не спрашивал его объяснений. Фотографии были слишком красноречивы. Господин Эллемейт безнадежно махнул рукой и вышел из зала. В тот же миг все наперебой заговорили. — Просто не верится! — возмущалась жена Муниципального Советника. — И это Председатель Общества Друзей Животных! Пинает кошек! Он обидел моюкошку! — Он ударил моегоребенка! — воскликнула мама Биби. — Это куда серьёзнее. 

А он ещё Председатель Общества Заботы о Детях! Биби сидела рядом с абсолютно невинным видом, будто не имела к этой истории ни малейшего отношения. — Почему ты мне ничего не рассказала? — спросила мама. — О том, что тебя ударил этот человек? Но Биби скромно промолчала. Она лишь взглянула поверх своей кока-колы на Тиббе и прошептала: — Здорово получилось? — Потрясающе! — искренне ответил тот. — Последнюю фотографию сделала Мурли, — сказала Биби. — Она залезла на дерево. Тиббе оглянулся по сторонам.

 В толчее он потерял Мурли и, чтобы отыскать её, прошёлся по залу. До него долетали обрывки разговоров. — Вполне возможно, что не всё там неправда, — шептались пожилые дамы. — Где, дорогая? — Да в той самой заметке. Ну, к примеру, то, что Эллемейт засунул котят в мусорный мешок. — Да уж, такой человек способен на всё. И про селёдочника, наверное, тоже правда. Чуть поодаль господин Смит разговаривал с Виллемом. — Как же это получилось? — спрашивал господин Смит. — Эти снимки...

 Всё было задумано по-другому. Откуда они взялись? — Мне их дала юфрау Мурли, — объяснил Биллем. — Она спросила, не смогу ли я показать их до перерыва. 

Не знаю почему, но она была так мила со мной. И просила очень любезно. — Так-так, — пробормотал господин Смит. — А теперь, когда я потерял работу, — продолжал Биллем, — я тоже могу кое о чём рассказать. — О чём же? — поинтересовался господин Смит. — Я там был. -Где? — Я видел, как господин Эллемейт наехал на палатку селёдочника. — Мальчик мой! — воскликнул старый учитель. — Почему же ты молчал об этом раньше? К ним подошёл механик из мастерской. — В таком случае я тоже расскажу, что знаю, — сказал он. — Машина Эллемейта была повреждена. — Об этом вы должны рассказать не мне, — сказал господин Смит. — Вам необходимо изложить всё это в полиции. Кстати, сегодня на лекции присутствует комиссар полиции.

 И господин Смит направился к Тиббе, который всё ещё в одиночестве бродил по залу. — Тиббе, — господин Смит пожал ему руку, — боюсь, я несправедливо тебя обидел. Мне очень жаль. Думаю, ты ухватил суть дела.

 Обязательно напиши о сегодняшнем вечере. — Я больше не работаю в газете, — вздохнул Тиббе. Тем временем Мурли тоже сновала между беседующими за чашечкой кофе гостями. То и дело до неё долетало: — А всё-таки этот Тиббе был прав... — Вы полагаете? — Да я просто уверен в этом. Глаза её сияли от удовольствия. Кошачий заговор достиг своей цели. Она уже собиралась вернуться на свое место, когда заметила за стеклянной дверью черное пятно. 

Оно протяжно мяукало. Мурли приоткрыла дверь, и в зал проскользнул толстый черный кот Люкс. — Сколько можно тебя звать! — проворчал он. — Я смылся отсюда, иначе бы мне в этой толчее все лапы отдавили. Ну как, получилось? — Отлично, — сказала Мурли. — Спасибо всем киллендорнским кошкам. — Поздравляю, — довольно мурлыкнул Люкс. — Но я тебя звал не только за этим. Там, на улице, тебя кое-кто поджидает. — Кто? — удивилась Мурли. — Твоя сестра.

 Напротив вращающихся дверей, в тени лип. От входа надо идти прямо. Мурли одновременно бросило и в жар и в холод. Как тогда в саду тётушки Мортье. Если только речь заходила об её сестре, у неё подозрительно начинало дрожать в горле. — Я не могу сейчас, — сказала она. — Мне нужно вернуться. Лекция ещё не окончена. — Да пойдем же! — настаивал Люкс. — Далась тебе эта лекция! Какое тебе дело до «кошки в истории человечества», раз тебя поджидает настоящая сегодняшняя кошка? — И всё же я не пойду. — Почему? 

Уж не боишься ли ты своей собственной сестры? — Нет... а может, и боюсь. Передай ей, что сейчас я не могу с ней встретиться. 

И когда Тиббе вернулся на место, Мурли уже тихонечко сидела на соседнем стуле. Господин Смит под бурный восторг слушателей дочитал до конца свою лекцию, на сей раз без всяких чрезвычайных происшествий.