Этот вечер Малыш запомнит на всю жизнь. Фрекен Бок сидела на стуле и плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущённый. Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными. «Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени», — подумал Малыш, потому что мама часто так говорила. 

Это бывало, когда Боссе приносил домой сразу три двойки, или когда Бетан ныла, выпрашивая новую кожаную курточку на меху как раз в те дни, когда папа вносил деньги за телевизор, купленный в рассрочку, или когда Малыш разбивал в школе окно и родителям надо было платить за огромное стекло. Вот в этих случаях мама обычно вздыхала и говорила: «Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени!» Именно такое чувство овладело сейчас Малышом. Ух, до чего же всё нескладно вышло! Фрекен Бок безутешно рыдала, слёзы катились градом. И из-за чего? Только из-за того, что Карлсон оказался не привидением. — Подумать только!

 Эта телевизионная передача была уже у меня в кармане, — всхлипывая, сказала фрекен Бок и злобно поглядела на Карлсона. — А я-то дура, специально ходила к себе домой и рассказала всё Фриде… Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что же она сказала Фриде. — Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, — сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то её утешить. — И меня можно показывать в этом ящике… Фрекен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела: — «Красивый, умный и в меру упитанный мужчина»! Да таких на телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.

 И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво… А ведь этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину… — Кто он, собственно говоря, такой? — спросила она Малыша. И Малыш ответил истинную правду: — Мой товарищ, мы с ним играем. — Это я и без тебя знаю, — отрезала фрекен Бок и снова заплакала. Малыш был удивлён: ведь папа и мама вообразили, что у них начнётся кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона, что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению; но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льёт слёзы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать — на это ей, видно, наплевать.

 А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и приняло снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрекен Бок посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала: — Подумаешь, пропеллер, кнопка… а что же не может быть у мальчишки в наше-то время! Скоро он будут летать на Луну, не начав ходить в школу. 

Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась всё больше и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто писал на стене в кухне. Это же надо додуматься — дарить детям такие игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями, о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца. 

Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка. — Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то? — Карлсон! — ответил Карлсон. — Это я знаю, — сердито сказала фрекен Бок. — Но у тебя, кроме фамилии, надо думать, и имя есть? — Меня зовут Карлсон, и всё! — Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на последнем пределе, — буркнула фрекен Бок. — Имя — это то, как тебя зовут дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать? — Хулиган, — ответил Карлсон с улыбкой. Фрекен Бок с удовлетворением кивнула: — Точно сказано! Лучше и не придумать! Карлсон с ней согласился: — Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно, а теперь я самый послушный в мире! Но фрекен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться. — Да, — сказала она наконец, — один человек будет от всего этого на седьмом небе. — Кто? — спросил Малыш. — Фрида, — горько ответила фрекен Бок. Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол и унести таз. Карлсон и Малыш были рады, что остались одни. — И чего это люди волнуются по пустякам? — сказал Карлсон и пожал плечами. — Я ведь ей ничего плохого не сделал. — Ну да, — неуверенно согласился Малыш. — Только понизводил её немножко. Зато теперь мы станем самыми послушными. Карлсон тоже так думал. — Конечно, станем. Но я хочу немного позабавиться, а то не буду играть! Малыш напряжённо выдумывал какое-нибудь забавное занятие для Карлсона. Но он зря старался, потому что Карлсон всё придумал сам и вдруг, ни с того ни с сего, кинулся к шкафу Малыша. — Погоди! — крикнул он. — Когда я был привидением, я видел там одну толковую штуку! Он вернулся с маленькой мышеловкой. 

Малыш нашёл её в деревне у бабушки и привёз в город. «Я хочу поймать мышку и приручить её, чтобы она у меня осталась жить», — объяснил Малыш маме. Но мама сказала, что в городских квартирах мыши, к счастью, не водятся, у них, во всяком случае, мышей точно нет. Малыш пересказал всё это Карлсону, но Карлсон возразил: — Мыши заводятся незаметно. Твоя мама только обрадуется, если вдруг, откуда ни возьмись, в доме появится маленькая нежданная мышка. Он объяснил Малышу, как было бы хорошо, если бы они поймали эту нежданную мышку. 

Ведь Карлсон мог бы держать её у себя наверху, а когда у неё народятся мышата, можно будет устроить настоящую мышиную ферму. — И тогда я помещу в газете объявление, — заключил Карлсон. — «Кому нужны мыши, обращайтесь в мышиную ферму Карлсона». — Ага! 

И тогда можно будет расплодить мышей во всех городских домах! — радостно подхватил Малыш и объяснил Карлсону, как заряжают мышеловку. — Только в неё надо обязательно положить кусочек сыру или шкурку от свиного сала, а то мышь не придёт. Карлсон полез в карман и вытащил оттуда маленький огрызок шпика. — Как хорошо, что я его сберёг. После обеда я всё собирался кинуть его в помойное ведро. Он зарядил мышеловку и поставил её под кровать Малыша. — Теперь мышь может прийти когда захочет. Они совсем забыли про фрекен Бок. Но вдруг услышали какой-то шум на кухне. — Похоже, что она готовит еду, — сказал Карлсон. — Она грохочет сковородками. Так оно и было, потому что из кухни донёсся слабый, но чарующий запах жарящихся тефтелей. — Она обжаривает тефтели, оставшиеся от обеда, — объяснил Малыш. — Ой, до чего же есть хочется! Карлсон со всех ног кинулся к двери. — Вперёд, на кухню! — крикнул он. Малыш подумал, что Карлсон и в самом деле храбрец, если он отважился на такой шаг. Быть трусом Малышу не хотелось, и он тоже нерешительно поплёлся на кухню. — Гей, гей, мы, я вижу, пришли как раз кстати. Нас ждёт скромный ужин, — сказал Карлсон. Фрекен Бок стояла у плиты и переворачивала тефтели, но, увидев Карлсона, она бросила сковородку и двинулась на него. Вид у неё был угрожающий. — Убирайся! — крикнула она. — Убирайся отсюда немедленно! У Карлсона дрогнули губы, и он надулся. — Так я не играю! Так я не играю! Так себя не ведут! Я тоже хочу съесть несколько тефтелек. Разве ты не понимаешь, что, когда целый вечер играешь в привидение, просыпается зверский аппетит? 

Он сделал шаг к плите и взял со сковородки одну тефтельку. Вот этого ему не следовало делать. Фрекен Бок взревела от бешенства и кинулась на Карлсона, схватила его за шиворот и вытолкнула за дверь. — Убирайся! — кричала она. — Убирайся домой и носа сюда больше не показывай! Малыш был просто в отчаянии. — Ну, чего вы, фрекен Бок, так злитесь? — сказал он со слезами в голосе. — Карлсон мой товарищ, разве можно его прогонять? Больше он ничего не успел сказать, потому что дверь кухни распахнулась и ворвался Карлсон, тоже злой как чёрт. — Так я не играю! — кричал он. — Нет, так я не играю! Выставлять меня с чёрного хода!.. Не выйдет! Он подлетел к фрекен Бок и топнул ногой об пол. — Подумать только, с чёрного хода!.. 

Я хочу, чтобы меня выставили с парадного, как приличного человека! Фрекен Бок снова схватила Карлсона за шиворот. — С парадного? Охотно! — воскликнула она, потащила Карлсона через всю квартиру и вытолкнула его через парадный ход, не обращая никакого внимания на слёзы и гневные вопли бегущего за ней Малыша. Так Карлсон добился своего. — Ну вот, теперь с тобой обошлись достаточно благородно? — осведомилась фрекен Бок. — Достаточно, — подтвердил Карлсон, и тогда фрекен Бок захлопнула за ним дверь с таким грохотом что было слышно во всём доме. — Ну наконец-то, — сказала она и пошла на кухню. Малыш бежал за ней, он очень сердился: — Ой! До чего вы, фрекен Бок, злая и несправедливая! Карлсон имеет право быть на кухне! Он там и был! Он стоял у плиты и ел тефтели. — Да, да, меня надо было выставить через парадную дверь, чтобы я смог вернуться с чёрного ход и съесть несколько превосходных тефтелей, — объяснил он. Тогда фрекен Бок схватила Карлсона за шиворот в третий раз вытолкнула за дверь, теперь опять с чёрного хода. — Просто удивительно, — возмущалась она, — никакого с ним сладу нет!.

. Но я сейчас запру дверь и он всё же останется с носом. — Это мы ещё посмотрим, — спокойно сказал Карлсон. Фрекен Бок захлопнула дверь и проверила, защёлкнулся ли замок. — Тьфу, до чего же вы злая, фрекен Бок, — не унимался Малыш. Но она не обращала никакого внимания на его слова. Она быстро подошла к плите, на которой так аппетитно румянились тефтели. — Может, и мне наконец-то удастся съесть хоть одну тефтельку после всего того, что пришлось пережить в этот вечер, — сказала она. Но тут из открытого окна раздался голос: — Эй! 

Хозяева дома? Не найдётся ли у вас двух-трёх тефтелек? На подоконнике сидел довольный Карлсон и широко улыбался. Увидев его, Малыш не смог удержаться от смеха. — Ты прилетел сюда с балкончика? Карлсон кивнул: — Точно. И вот я опять с вами! Вы, конечно, мне рады… особенно ты, женщина, стоящая у плиты! Фрекен Бок держала в руке тефтельку — она как раз собиралась сунуть её в рот, но при виде Карлсона застыла, уставившись на него. — Никогда в жизни не видел такой прожорливой особы, — сказал Карлсон и, сделав большой круг над плитой, схватил на лету несколько тефтелей и быстро сунул их в рот. Потом он стремительно взмыл к самому потолку. Но тут фрекен Бок как с цепи сорвалась. Она заорала не своим голосом, схватила выбивалку для ковров и, размахивая ею, погналась за Карлсоном: — Ах ты озорник! Да что же это такое! Неужели мне так и не удастся тебя выгнать? Карлсон, ликуя, кружил вокруг лампы. — Гей, гей, вот теперь-то мы позабавимся на славу! — крикнул он. — Так весело мне не было с тех пор, как папочка гнался за мной с мухобойкой! Я тогда был маленький, но помню, тогда мы тоже здорово позабавились! Карлсон метнулся в большую комнату, и снова началась бешеная погоня по всей квартире. Впереди летел Карлсон — он кудахтал и визжал от удовольствия, за ним мчалась фрекен Бок с выбивалкой для ковров, за ней еле поспевал Малыш, а позади всех скакал Бимбо, бешено тявкая. — Гей, гей! — кричал Карлсон. Фрекен Бок не отставала от него, но всякий раз, когда она уже готова была его схватить, Карлсон взмывал вверх, под самый потолок. А когда фрекен Бок начинала размахивать выбивалкой, ему всегда удавалось пролететь мимо, едва её не коснувшись. — Эй, эй, чур, не бить по ногам, так я не играю! — кричал Карлсон. Фрекен Бок запыхалась, но продолжала подпрыгивать, и её большие босые ноги шлёпали по паркету. Она, бедняжка, так и не успела ещё обуться — ведь весь вечер ей пришлось гонять по квартире. Она очень устала, но сдаваться не собиралась. — Ты у меня дождёшься! — кричала она, продолжая погоню за Карлсоном. * * * * * * 

Время от времени она подпрыгивала, чтобы стукнуть его выбивалкой, но он только смеялся и набирал высоту. Малыш тоже хохотал до слёз и никак не мог остановиться. От смеха у него даже заболел живот, и, когда все они в третий раз очутились в его комнате, он кинулся на кровать, чтобы хоть немножко передохнуть. Смеяться у него уже не было сил, но он всё же стонал от смеха, глядя, как фрекен Бок мечется вдоль стен, пытаясь поймать Карлсона. — Гей, гей! — подбадривал её Карлсон. — Я тебе всыплю за это «гей, гей»! — кричала, едва переводя дыхание, фрекен Бок. Она с остервенением размахивала выбивалкой, и в конце концов ей удалось загнать Карлсона в угол, где стояла кровать Малыша. — Ну вот, — воскликнула она с торжеством, — попался, голубчик! Но вдруг она издала такой вопль, что у Малыша загудело в ушах. Он перестал хохотать. 

«Эх, Карлсон попался», — подумал он. Но попался не Карлсон. Попалась фрекен Бок; большой палец её правой ноги угодил в мышеловку. — Ой, ой, ой! — стонала фрекен Бок. — Ой, ой, ой! Она подняла ногу и в ужасе уставилась на странную вещь, вцепившуюся в её большой палец. — Ой, ой, ой! — завопил уже Малыш. — Подождите, я сейчас её раскрою… 

Простите, я этого не хотел… — Ой, ой, ой! — продолжала вопить фрекен Бок, когда Малыш помог ей высвободить палец и к ней вернулся дар речи. — Почему у тебя мышеловка под кроватью? Малышу было очень жаль мышеловки, и он сказал, запинаясь: — Потому что… потому что… мы хотели поймать нежданную мышку. — Но, конечно, не такую большую, — объяснил Карлсон. — Маленькую мышку с длинным хвостиком. Фрекен Бок покосилась на Карлсона и застонала: — Опять ты… Когда же ты уберёшься отсюда в конце концов? И она снова погналась за ним с выбивалкой. — Гей, гей! — закричал Карлсон. Он вылетел в переднюю, а оттуда в большую комнату, а потом из неё в комнату Малыша, и снова началась погоня по всей квартире: в кухню и из кухни, в спальню и из спальни… — Гей, гей! — кричал Карлсон. — Ты у меня сейчас получишь «гей, гей»! — погрозила фрекен Бок, задыхаясь от быстрого бега. Она замахнулась выбивалкой и прыгнула что было сил, но, забыв в азарте погони, что сдвинула всю мебель к дверям спальни, споткнулась о книжную полку, стукнулась обо что-то головой и с грохотом рухнула на пол. — Всё! Теперь в Нурланде снова будет землетрясение, — сказал Карлсон. Но Малыш в испуге кинулся к фрекен Бок. — Ой, вы не расшиблись? — спросил он. — Бедная, бедная фрекен Бок… — Помоги мне добраться до кровати… Будь добр… — прошептала фрекен Бок. И Малыш это сделал, вернее, попытался сделать. 

Но фрекен Бок была такая грузная, а Малыш такой маленький, что у него ничего не вышло. Но тут к ним подлетел Карлсон. — Один и не пытайся, — сказал он Малышу. — Я тоже хочу помочь её тащить. Ведь самый послушный в мире я, а вовсе не ты! Карлсон и Малыш собрались с силами и в конце концов доволокли фрекен Бок до кровати. — Бедная фрекен Бок! — вздохнул Малыш. — Как вы себя чувствуете? Вам больно? Фрекен Бок ответила не сразу, словно собираясь с мыслями. — Мне кажется, у меня во всём теле нет ни одной целой косточки, — сказала она наконец. — Но болеть, пожалуй, ничего не болит… Вот только, когда смеюсь…

 И она так захохотала, что кровать под ней затряслась. Малыш с испугом глядел на неё — что это с ней такое? — Как хотите, молодые люди, но такая тренировка, как нынче вечером, не часто выдаётся, — сказала она. — И, боже праведный, до чего же это взбадривает! — Она энергично кивнула: — Мы с Фридой занимаемся гимнастикой по программе «упражнения для домашних хозяек». Теперь Фрида узнает, что значит бегать. Подождите-ка… — Гей, гей! — завопил Карлсон. — Ты прихвати с собой эту выбивалку и тогда сможешь гонять Фриду по всему гимнастическому залу и так взбодрить её, что она своих не узнает! Фрекен Бок вытаращила на него глаза. — Ты ещё со мной разговариваешь? Ты бы лучше помолчал да пошёл бы на кухню и принёс мне несколько тефтелек! Малыш радостно засмеялся. — Да, после таких прыжков появляется зверский аппетит, — сказала она. — Угадай, кто лучший в мире подносчик тефтелей? — сказал Карлсон, убегая на кухню. Потом Карлсон, Малыш и фрекен Бок, сидя на кровати, уплетали прекрасный ужин с таким аппетитом, что за ушами трещало. Карлсон принёс из кухни полный поднос еды. — Я обнаружил яблочную запеканку с ванильным соусом. Кроме того, я прихватил ветчины, сыра, колбасы, солёных огурчиков, несколько сардин и кусочек печёночного паштета. Но, сказки на милость, куда ты засунула торт со взбитыми сливками? Его я не нашёл… — У нас торта нет, — ответила фрекен Бок. 

У Карлсона дрогнули губы. — И ты полагаешь, что можно наесться тефтелями, яблочной запеканкой с ванильным соусом, ветчиной, сыром, колбасой, солёными огурцами да двумя жалкими крохотными сардинками? Фрекен Бок поглядела на него в упор. — Нет, — сказала она подчёркнуто спокойным тоном. — Но ведь есть ещё и печёночный паштет. 

Никогда ещё Малышу не было так вкусно. Малыш, и Карлсон, и фрекен Бок сидели рядком на кровати и жевали, глотали, и им было так уютно втроём! Но вдруг фрекен Бок вскрикнула: — Боже праведный, ведь Малыш должен быть изолирован, а мы притащили сюда этого малого. — И она указала пальцем на Карлсона. — Никто его не тащил, — сказал Малыш, — он сам прилетал. — Но всё же Малыш встревожился. — Подумай, Карлсон, а вдруг ты заболеешь этой самой тиной? — Угу… угу, — промычал Карлсон, потому что его рот был набит яблочной запеканкой, и он не сразу смог заговорить. — Что мне какая-то тина!.. Эге-гей! Подумаешь! 

К тому, кто переболел плюшечной лихорадкой, никакая зараза не липнет. — Нет, всё равно нельзя, — сказала фрекен Бок со вздохом. Карлсон проглотил последнюю тефтельку, облизал пальцы и сказал: — Что и говорить, в этом доме живут, конечно, впроголодь, но в остальном мне здесь хорошо. Так что я готов себя здесь тоже изолировать. — О боже праведный! — воскликнула фрекен Бок. Она поглядела на Карлсона, потом на пустой поднос. — После тебя мало что остаётся, — сказала она. Карлсон соскочил на пол и похлопал себя по животу. — После того, как я поем, остаётся стол, — сказал он. — Единственное, что остаётся, — это стол. Потом Карлсон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карлсон полетел к раскрытому окну. — Привет! — крикнул он. — Теперь вам волей-неволей придётся некоторое время обойтись без меня. Я тороплюсь. — Привет, Карлсон! — крикнул Малыш. — Тебе в самом деле пора улетать? — Так скоро? — печально добавила фрекен Бок. — Да, мне надо поторопиться! — крикнул Карлсон. — А то я опоздаю к ужину. Привет! — И он улетел