На пороге стояла женщина.
— Извините, дорогие, но я решила заглянуть к вам и поздороваться. — Она прошла на кухню. — Я Бренда Бисон.
Никки выпучила глаза. Бренда Бисон! Подруга пророчицы! Она совершенно не была похожа на святую. Женщина средних лет, полноватая, с розовыми щечками. На ней была красная стеганая куртка и красная бейсболка, из–под которой поблескивали синие глаза. «Бабушка и тренер по соккеру в одном лице», — подумала Никки.
— А ты, должно быть, внучка профессора Грина? — обратилась к ней миссис Бисон.
— Правнучка, — поправила ее Никки.
— Никки — это сокращенное от Николь? — спросила миссис Бисон.
— Да, — ответила Никки.
Она никогда не представлялась своим полным именем. Имя, конечно, красивое, но уж слишком красивое для нее, коренастой, с круглым подбородком, коротким носом и не модной стрижкой (у Никки были просто прямые каштановые волосы). Она считала себя умной, с богатым воображением, но простушкой, а потому имя Никки подходило ей больше.
— Рада с тобой познакомиться! — с улыбкой сказала миссис Бисон. — Я твоя соседка, живу в третьем доме отсюда, на другой стороне улицы. — Миссис Бисон сняла бейсболку и сунула ее в карман. Ее светло–русые волосы были забраны в хвост, в ушах — маленькие сережки. Миссис Бисон перевела взгляд на Аманду: — Не ожидала увидеть тебя здесь, дорогая.
Аманда стояла, прижавшись спиной к раковине и держа в одной руке кусок хлеба, а в другой — банку с ореховым маслом. Она выглядела испуганной.
— Почему ты не уехала после смерти профессора Грина? — спросила миссис Бисон.
— Я собиралась, как только нашла бы место.
— Место? У тебя нет семьи, куда бы ты могла вернуться?
Аманда покачала головой.
— Нет родителей?
— Мама умерла, — ответила Аманда, — а отец ушел.
— Больше никого?
— Только кузина Лу–Энн, — пролепетала Аманда. — Я ее не люблю.
— Что ж, дорогая, это не дело! — Миссис Бисон рывком расстегнула молнию куртки и села к кухонному столу, готовясь определить будущее Аманды, и Никки заметила синий значок–пуговицу на ее свитере. — Я думаю, что смогу тебе помочь. У меня есть несколько друзей в службе социального обеспечения. Я немедленно с ними свяжусь, и они найдут семью, которая примет тебя как родную. — Она достала из кармана маленький телефон (мобильник, догадалась Никки, хотя он не был похож на привычные сотовые телефоны).
Аманда шагнула к миссис Бисон, уронила хлеб и банку с маслом и умоляюще протянула к ней руки.
— Я не хочу жить в чьем–то доме. Мне уже семнадцать лет, и я могу работать. Я сама найду себе…
— Ерунда, — прервала ее миссис Бисон. — Всем нужен дом. И… — Она вдруг умолкла, и Никки поняла, что ее внезапно осенила какая–то идея. — Собственно, я знаю человека, которому необходима помощница. Это моя очень близкая подруга.
— Какая помощница? — подозрительно спросила Аманда.
— Помощница по дому, которая будет постоянно находиться при ней.
— Даже не знаю… — Аманда насупилась и уставилась в пол.
— Я имею в виду мисс Алтию Тауэр.
Аманда широко раскрыла глаза и выпрямилась во весь рост, расправив плечи.
— Пророчицу? — Голос Аманды дрогнул.
— Совершенно верно. Ты знаешь, Алтия плохо себя чувствует, а девушка, которую мы наняли, чтобы ухаживать за ней, уходит. Ты же сможешь ухаживать за ней, не так ли? За профессором ты хорошо ухаживала.
Аманду словно подменили. Ее лицо просияло, она, казалось, готова была тут же приступить к новой работе.
— Конечно, смогу! С радостью сделаю для нее все, что в моих силах.
— Прекрасно, — сказала миссис Бисон. — Как только будешь готова, я отвезу тебя к ней, и мы обо всем договоримся.
Никки поняла, что Бренда Бисон из тех людей, которым чужды долгие колебания и которые, быстро приняв решение, сразу начинают действовать. И вообще она показалась девочке очень приятным человеком. Поэтому, как только Аманда ушла наверх, Никки решила задать соседке несколько вопросов. Но не успела она и рта раскрыть, как зазвенел телефон миссис Бисон.
— Алло? Да, Долорес, что такое? Нет, дорогая. Боюсь, что нет… Я знаю, что ты в тревоге, но, дорогая, Алтия не может увидеть будущее людей по их первому требованию. Нет. Она пророчица, а не предсказательница судьбы. Извини, дорогая, но это исключено. Пожалуйста, больше не проси меня об этом. — Она закончила разговор и вздохнула. — Ко мне постоянно обращаются с такими просьбами. Люди нервничают.
И тут Никки задала один из интересующих ее вопросов:
— Миссис Бисон, вы думаете, может случиться что–то ужасное?
— Не хочу тебя пугать, милая, но, боюсь, может. Зло сильно. У нас немало врагов, но наша страна противостоит им, и мы, жители Йонвуда, тоже. — Она подняла с пола хлеб. — И пророчица помогает нам.
— Я знаю, — сказала девочка. — Аманда мне говорила.
— Она рассказала тебе о горячей линии? — спросила миссис Бисон. — Это записанное на пленку послание. Каждый день люди могут позвонить по номеру семь–семь–семь, чтобы услышать ее последние слова и получить совет. Я могу позвонить на мобильный со своего ДТД–телефона, чтобы срочно сообщить ее новое послание. — Она показала свой маленький телефон, на котором экранов, кнопок и сдвижных частей было больше, чем на обычном мобильном. — Я люблю высокотехнологичные штучки. ДТД означает «делающий тысячу дел». Ну, может, и не тысячу, но близко к этому. — Она нажала на кнопку. — Вот так я узнаю температуру воздуха. — Она надавила на другую кнопку. — Ой, почти одиннадцать. Где же эта девушка? Мне пора идти.
Но Никки не терпелось задать свои вопросы.
— Миссис Бисон, — быстро заговорила она, — я хочу сделать что–нибудь нужное, важное, чтобы помочь миру.
— Тогда ты поступила правильно, приехав сюда, — с улыбкой сказала миссис Бисон и убрала телефон в карман. — Здесь все стараются помочь миру. Мы провели множество городских и церковных собраний, дискуссий… Что ж, опасные времена сплачивают людей. Но у нас еще осталось несколько эгоистичных личностей, и это тревожит. Даже один человек может все испортить, как одна заплесневевшая ягода портит корзину клубники.
Миссис Бисон собралась уходить, но Никки спешила задать еще один вопрос:
— Так что же мне делать?
Миссис Бисон уже застегивала куртку.
— Что делать? Посмотрим. Дай мне знать, если заметишь что–то неладное, какое–нибудь слабое место.
— Слабое место? — переспросила Никки. — А как… как мне это определить?
В кухню вошла Аманда, хорошо одетая и причесанная.
— Вот и я! — воскликнула Аманда.
— Ты прекрасно выглядишь, милая, — улыбнулась ей миссис Бисон. — Я пойду за машиной. Встретимся у моего дома.
— Но, миссис Бисон, — не унималась Никки. — Как же мне определить, что не так?
Миссис Бисон обернулась и с серьезным видом сказала:
— Выискивай грешников, Никки. Пророчица часто повторяет: «Никаких грешников».
— Грешников? — переспросила Никки. — Вы говорите про нарушителей закона?
— Да, но не только. Иногда человек не нарушает закон, но ты чувствуешь, что он какой–то не такой. Просто чувствуешь. — Миссис Бисон помолчала. — Ты знаешь Хойта Маккоя? Он живет на Вороньей дороге.
— Нет, — ответила Никки. — Я тут никого не знаю.
— Ну конечно. Но он — характерный пример. Он какой–то не такой, как мы, есть в нем что–то плохое. — Она взялась за ручку двери, но вдруг резко повернулась и пристально посмотрела на Никки: — Ты любишь Бога?
На лице девочки отразилось удивление.
— Конечно. Думаю, что да.
По правде говоря, Никки никогда не задумывалась над этим. Ее родители в церковь не ходили, и она знала о Боге немного.
— Прекрасно! — воскликнула миссис Бисон. — Мы должны любить Бога сильнее всего на свете. Если ты Его любишь, все у тебя будет хорошо. Ты поможешь нам выстроить щит добра.
Улыбнувшись, она открыла дверь и ушла.
— Ну разве это не чудо?! — воскликнула Аманда, как только они остались одни. — Я так испугалась, когда увидела ее. Она очень милая, но я боялась, что она отправит меня в приют. Никогда бы не подумала, что все так обернется. Я буду ухаживать за пророчицей! Класс! Я хорошо выгляжу?
— Отлично, — ответила Никки. — А как Отис?
— Господи, Отис! — воскликнула Аманда. — Ты сможешь о нем позаботиться? Меня могут не взять из–за него на работу. Его надо кормить и выгуливать дважды в день. Сможешь? Ну, пожалуйста!
Никки, конечно, сказала, что сможет.
Как только Аманда ушла, Никки нашла карандаш, листок бумаги и записала:
«Грешники. Силы зла. Щит добра».
Да, ей представлялась идеальная возможность: для достижения цели номер три она могла бороться с силами зла и строить щит добра. От одних этих слов она почувствовала себя воительницей. Может, ей следовало от чего–то отказаться, как поступали другие? Если б она это сделала, то могла бы больше любить Бога? Никки подумала, что она так мало о нем знала, да и вообще никогда не задавалась вопросом, любит она Его или нет. Трудно любить кого–то невидимого. Отказ от чего–то мог усилить ее любовь. Но от чего ей отказаться? Никки решила, что обязательно над этим подумает.
Она побежала наверх повидаться с Отисом. Взяв щенка за передние лапы, она приподняла его и посмотрела ему в глаза.
— Отис, Аманде пришлось уехать, — сообщила она ему. — Теперь я буду заботиться о тебе. Хорошо?
Отис пристально смотрел на нее своими темно–коричневыми бусинками, склонив голову, словно пытался понять ее слова.
Никки понимала, что забота об Отисе чревата немалыми сложностями. С одной стороны, требовалось не пускать Кристал на третий этаж, с другой — кормить и прогуливать Отиса втайне от нее. К тому же Никки ужасно не хотелось надолго оставлять щенка в детской, где он стал бы грызть мебель и ковры. Разве собаки не впадают в депрессию от долгого пребывания в одиночестве? К счастью, Кристал придется часто уезжать из дома, потому что она наметила себе много встреч и дел, и Никки полагала, что у нее будет время для Отиса.
Она посадила его себе на колени, но он вырвался (щенок оказался на удивление сильным) и принялся танцевать на задних лапах. Отис тявкнул, и Никки догадалась, что ему захотелось играть.
Она нашла в шкафу детский ботинок и бросила его щенку.
— Лови, Отис! — крикнула она.
Отис помчался вперед, схватил зубами ботинок и принес его Никки. Положив его у ног хозяйки, он посмотрел на нее круглыми карими глазами, ожидая продолжения.
Они долго играли в «верни ботинок», но потом Отис отвлекся на бегущего по полу паука. Никки спустилась вниз, чтобы сварить себе чашку горячего шоколада, а когда вернулась, увидела, что Отис просится на улицу.
Никки совсем забыла, что Аманда велела ей выводить щенка на прогулку дважды в день. Она прицепила к ошейнику Отиса поводок и повела его во двор.
Наступил полдень, а Кристал все не возвращалась. Никки заглянула в соседнюю комнату, заставленную ящиками, сундуками, коробками. Открыв самый большой и по виду самый старый сундук, она обнаружила в нем всякую всячину, но больше всего — бумаг. Взяв охапку, Никки отправилась изучать их в детскую.
Среди беспорядочно лежавших бумаг были рождественские открытки, фотографии младенцев, связки давних счетов, табели успеваемости, школьные тетрадки, а под ними Никки увидела конверт, который был такой старый, что у него истлели края. Девочка достала из него фотографию на картонной подложке и едва успела взглянуть на нее, как к дому подъехал автомобиль Кристал. Никки быстро сунула фотографию в конверт и переложила бумаги с дивана на комод, чтобы Отис не добрался до них.
— А теперь спать, — приказала она щенку и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Кристал вошла в дом, сняла пальто и повесила его на вешалку в холле.
— Встретилась я с риелтором, — сообщила она Никки. — Его зовут Лен Колдуэлл. Очень милый, отзывчивый. Такой высоченный и с маленькими усами, — сказала она, улыбнувшись. — Как твои дела?
— Так, бродила по дому. Мне нравится, что он такой большой, просторный, — произнесла Никки.
— Это точно, — согласилась с ней Кристал. — Дом большой, это приятно, когда стены не давят на тебя. Но и на уборку уходит гораздо больше времени.
Никки хотела было выразить свое восхищение широкой лестницей на второй этаж и видом на горы, который открывался из окон, как вдруг зазвонил телефон.
Кристал сняла трубку.
— Алло! Ракель? Как ты?
Звонила мать Никки.
— Да–да… Конечно… Я понимаю, это действительно трудно.
— Я хочу с ней поговорить! — прошептала Никки.
— Правда? — спросила Кристал в трубку. — И что в ней?
— О чем ты? — спросила Никки.
— Да, странно, — после паузы продолжила Кристал. — Скажи Никки — она хочет знать.
— Мамик! — крикнула Никки в трубку. — Ты в порядке?
— Да, все хорошо, — ответила мать усталым голосом. — Я получила открытку от твоего отца.
— Правда? И что он написал?
— Немного. Я надеюсь, что у него тоже все нормально. Хотелось бы знать, где он.
— Прочитай мне, что в ней написано. Только подожди, я найду карандаш, хочу все записать.
Мать зачитала ей открытку, полученную от отца, и Никки записала все слово в слово. Они поговорили о работе матери, о воздушных тревогах, о холодной погоде. Никки рассказала о том, что ей очень нравится «Зеленая гавань», и попыталась убедить мать, что они допустят ужасную ошибку, если продадут дом. Потом они попрощались, и Никки знала, что расплакалась бы, если б не записанное на листке послание отца:
«Дорогие Ракель и Никки! У меня все хорошо. Работа успешно продвигается. Хотелось бы сообщить вам, где я, но это строго запрещено.
Люблю вас обеих.
Папа.
P.S. Сегодня к кормушке прилетели три воробышка!»
Мама была права, открытка мало о чем говорила. Но Никки узнала об отце кое–что новое: оказывается, он интересовался птичками.
|
