В лесном Буреломонепролазном царстве не было ничего особенного. Злые языки утверждали, что там вообще ничего нет. Но это уже была сущая клевета и вражьи измышления. Руководил и правил там, как и полагается, Кощей Бессмертный. И чего только с ним не делали: и лечили, и оперировали, и во всякие курортные места засовывали, а он все не помирал. Живуч он был, несознателен и невосприимчив к чаяньям народных масс. И не было его окощеевшему бессмертию никакого противодействия.
Только один Леший духом не упал. Правда, говорят, что он дуба рухнул. Но духом не падал никогда. Потому и заявил громогласно, что придет, дескать, к власти и на место кощеево сядет. В связи с этим Лешему предсказали скоропостижную смерть, имея ввиду, конечно, лишь исключительно плохое состояние его здоровья. Главный врачеватель Баба Яга говорила, что с такими умственными способностями, как у Лешего, вообще не живут.
Леший, как утверждали лесные сороки, был темной и глубокой личностью. Это отличало его от всех других смельчаков, ранее бросавших вызов Кощею, так как каждый из них был личностью чрезвычайно яркой и выдающейся. Говорили о них так потому, что все они засветились, выдав что-нибудь непотребное. И погорели. Кого Змей Горыныч съел, кого Баба Яга насмерть залечила, кого Соловей Разбойник свистнул. Но с Лешим такой номер не удавался. Не могли его найти. Он сам себя искал уже много лет, но безуспешно.
Увидав такое дело, Кощей Бессмертный крайне разозлился и крикнул:
– Кому какого Лешего во власти надо?!
Тут подскочил к нему Соловей Разбойник – главный кощеев советник. Умен он был, надо сказать, до безрассудства. Всем казалось, что дело говорит, хотя на самом деле только свистел. И всегда он норовил свиснуть что-нибудь, если к этому была хоть малейшая возможность. Он уже свистнул больше половины казны, все лесные запасы на зиму, все что было не прибито и не привязано, и, наверное, свистнул бы даже корону у Кощея, но пока не представлялся удобный случай. Что не говори, а сказочные у Разбойника были способности.
Наклонившись к уху Кощея, Соловей запел сладкую песню:
Ты Кощеуюшка наш. Бессмертен ты и дело твое в веках. Ты – гарант нашей буреломонепролазности, и знаю, что не боишься ты выборного поединка за светлый трон свой. Но так, как ты избран пожизненно, то пусть Леший будет избран посмертно.
– Ты чего, смерти моей хочешь? – возмутился Кощей – Я хоть и бессмертный, но, все же, каждый раз на рубеже тысячелетий даже меня берут сомнения относительно этого вопроса. Что коли и в народе сомнения посеять?
– Я же Лешего смерть имел ввиду, – удивился Соловей кощеевой непонятливости.
– Знаю я, как вы умерщвлять умеете! Воскресают у вас. Вот, Баба Яга пыталась яблоками Василису Прекрасную отравить, так Василиса трое суток поносом мучилась, потом забылась сном беспробудным и спала, пока ее Иван Царевич не поцеловал. Где, кстати, эта Яга? Где эта врач-убийца недоделанная?!
– Сию секунду! – свистнул Соловей Разбойник, и Баба Яга, вышибив ступой оконную раму, плюхнулась перед Кощеем.
– Значит так! – грозно молвил Бессмертный. – Вот вам посмертное избрание! Накуся-выкуси! – и протянул Бабе Яге одно из ее молодильных яблочек.
Баба Яга, которая, залетая к Кощею ударилась челюстью о ступу и башкой об оконную раму, еще очень плохо соображала. То есть, еще хуже чем обычно. Боясь отвергнуть дар правителя, она тут же надкусила яблоко, и моментально окочурилась, к великому изумлению Кощея Бессмертного.
– Как же так? – изумился Кощей. – Она же мне эти яблоки в качестве молодильных дала!
– Перепутала, наверно, – пожал плечами Соловей Разбойник. – Эти яблочки она должна была Василисе Прекрасной дать. Именно от них будешь спать вечно до первого поцелуя. А от молодильных ее яблок, в самом деле, кроме поноса толку никакого.
– Кто же ее теперь поцелует, – посочувствовал Бессмертный. – Ее видеть-то страшно, не то что целовать. Представляешь, лежит такая пакость в гробу хрустальном. Тьфу! Даже думать противно. Убери ты ее к Лешему, пусть он ее целует, если хочется! Она его за это молодильными яблочками до смерти накормит!
– Я согласен, Ваше Величество, – смиренно ответствовал Соловей Разбойник, выбрасывая Бабу Ягу в окно, – что из яблочек мы кашу не сварим. Но что если нам Лешего повесить?
– Ты, что, издеваешься? – закричал Кощей.
– Понял, понял. Конечно, казнь явно недостаточная для такого жуткого преступника. Я предлагаю посадить его на кол. Или нет, – тут же поправился Разбойник, видя недовольный взгляд повелителя, – лучше его четвертовать. Причем не просто четвертовать, а сначала отрубить, голову, потом руки и ноги, потом вспороть живот и повесить!
– Ты что говоришь, идиот? За что ты его повесишь?
– За шею!
– Коли ты ему первым делом голову отрубишь, то ему потом уже на все наплевать будет, а повесить ты его уже вовсе не сможешь!
– Мудр ты, Кощеюшка наш! Никто не сравнится с тобою в мудрости! – засвистел Соловей. – Воистину, сначала надо злодея повесить, но не насмерть, а чуть-чуть. Потом быстренько из петли вынуть, потом брюхо вспороть, кишки ему вынуть и на огне поджарить, потом ноги отрубить, потом руки, а потом…
– Кому отрубить-то?!!! Кому поджарить?!!!
– Лешему!
– А где ты его видел-то этого Лешего? Или может ты поймал его уже?! Или мне может тебе кое-чего отрубить и поджарить?!
– Виноват, Ваше Величество, виноват. Увлекся. Думая о благе государства, невольно придаешься светлым мечтам о его великом будущем. Только Лешего найти практически невозможно. Его еще сложнее найти, чем Правду и Справедливость. Недаром же ты, мудрый наш Кощеюшка, поставил для богатырей камень дорожный с указателем: "Налево пойдешь – Правду найдешь. Направо пойдешь – Справедливость найдешь." Кто налево едет, у того коня отбирают. Кто направо едет, тому голову рубят. Так что все едут прямо, а там пропасть.
– Это когда это я такой камень поставил?
– Да несколько тысяч лет назад.
– И что, до сих пор работает?
– Работает, причем всегда безотказно.
– Ладно. Ты мне зубы не заговаривай. Ты дело говори. Что делать-то будем?
– Я так понимаю: устрани причину, и устранишь следствие.
– Ты полегче, бандитская рожа, полегче. А то ты у меня сам в причины попадешь.
– Это я к тому говорю, ваше Окощеевшее Бессмертие, что Леший к власти не просто так рвется. Богата страна твоя лесами непроходимыми, болотами топкими, да буреломами непролазными. Коли не будет всего этого, то Леший сам от притязаний на власть откажется, так как не чем ему поживиться будет. Потому предлагаю леса вырубать, а болота вычерпывать, и все это продавать в тридевятое царство с максимальной скоростью.
– А зверье лесное как же?
– А ты кикиморам болотным больше самостоятельности дай. Они тебе сами и болота вычерпают, и всю живность передушат.
– Все так, Соловей разбойный. Но только есть у меня опасения, что Леший, в первую очередь хочет Змеем Горынычем завладеть. Все ж, как-никак, а оружие массового уничтожения!
– Ты и об этом не переживай, Кощеюшка. Мы две головы у него уже сократили, а третья скоро сама от голода сдохнет. Нечем будет Лешему поживиться!
– Это как же это Соловей?!! Ведь Чудо-Юдо заморское себе две головы новые нарастил, а ты нашему Змеюшке Горынушке две откромсал?
– Ты не беспокойся, Кощеюшка наш. Чудо-Юдо не против нас те две головы нарастил. Вот у меня и письменная клятва в этом Чуда-Юдина есть, политая чудо-юдиными слезами, где клянется он, что сделал это не по злому умыслу против нас, а просто период размножения голов у него настал, и ничего с этим поделать он не может. К тому же, коли мы сейчас продадим все, окромя кикимор, то Чудо-Юдо на нас и не позарится. Кому эти кикиморы болотные нужны, тем более без болот?!!
– Мудрые слова твои, Соловей Разбойник! – согласился Кощей. – Так мы скорее Лешего этого выкурим и всем врагам нашим напакостим. Только захотят они у нас поживиться, а у нас, уже, гляди, и нет ничего! Действуй, Соловушка! Действуй, Разбойничек мой беспримерный!
И воспылал тут Соловей Разбойничек усердием, так что только щепки по лесам летели. Только, вот, прибыль от продажи в казну кощееву он не положил, а свистнул по привычке, да с ней где-то в дальних краях и исчез бесследно. А Лешего, как выяснилось, и не было никакого вовсе.
И вышел Кощей Бессмертный из дворца своего царского. Глядит – а царства-то и нет. Одни пни с корягами торчат. И заплакал он тут от любви к Отечеству, и начал каяться горько. И даже хотел с горя повесится, да не на чем. Все деревья повырублены. Ни сучка, ни веточки, никакой тебе перекладинки. Пустыня кругом безобразная. Хотел утопиться, так все болота повычерпаны. Сел и стал ждать погибели от голода и холода. А она не идет. Бессмертный ведь. Месяц ждал, два ждал. Потом не выдержал, залез на пень и как заорет:
– Что же ты, мать твою, Сказочник?! Ты чего же, паскуда, удумал?! Это что ж это за страна такая, что и жрать нечего, и жить противно, и помереть по-человечески не получается?!
И ответил ему Сказочник выживший, среди пней и коряг Разбойником не замеченный:
– Потому, что Кощей и Бессмертный ты, вот и не получается по-человечески. Вот мы, люди сирые, помирать давно научились. А там, глядишь, и жить научимся.
18 мая 1999
|
