И неудивительно — прямо перед нами сидел Кот Василий и неторопливо умывался. Одного взгляда, брошенного на нашего друга, оказалось достаточно, чтобы понять, что он из кожи лезет вон, стараясь показать, что чувствует себя преотлично, нимало не заботясь о судьбе своих друзей. Он даже довольно хладнокровно отнёсся к нашему неожиданному появлению, спокойно протянув: — А-а-а! Вот и вы… — Да, — воскликнул возмущённый такой встречей Брадобрей, — вот и мы.

 А перед нами несомненно ты! Мы чёрт знает как волнуемся о его судьбе, а он сидит себе как ни в чём не бывало! — А почему, собственно, со мной непременно должно было что-то случиться? По-моему, это с вашей стороны было невежливо оставить меня одного в день моего рождения и умчаться сломя голову. Часовщик улыбнулся и примиряюще произнёс: — Мой друг, мы ни в чём не виноваты перед тобой. Простая случайность разлучила нас, а также то… — …что ты не слишком заинтересовался нашим подарком, — не выдержав, перебила я Тик-Така и бросила на Кота Василия взгляд, который поверг его в смятение.

 О-о, я хорошо знаю, как надо обращаться с Котом Василием, чтобы он не слишком задирал нос! Его вид мог обмануть кого угодно, но только не меня. Конечно, он был страшно обрадован встречей с нами и лишь ценой огромных усилий делал вид, что обижен.

 Ещё бы, у каждого из нас за плечами были удивительные истории, и Кот Василий просто умирал от зависти и любопытства. И уж совсем было приятно убедиться, что Кот Василий остался самим собой, когда он в витиеватой манере обратился к нам со словами: — Друзья мои, в ваше отсутствие я много думал… — И он сделал значительную паузу, обводя всех торжественным взглядом. — Да ну? — присвистнул от удивления и ехидства Трик-Трак, все ещё злившийся на Кота Василия. А милый Тик-Так только мягко улыбнулся.

Но у Кота Василия иногда хватает всё-таки ума не замечать тёплой иронии своих друзей, что делает его незаменимым собеседником в обществе. — …Я много думал, — упрямо повторил он, — и пришёл к выводу о необходимости перенести празднование своего дня рождения на сегодня. А в наказание за ваше постыдное бегство в день моего истинного рождения я требую от каждого из вас личного подарка — истории его путешествий. Мы единодушно0 отдали должное изобретательности Кота Василия и, прокричав: «Ура!», потребовали, чтобы он вёл нас к праздничному столу. По тропке, проложенной среди молодой поросли берёз, мы поднялись на залитую солнцем песчаную площадку. И перед в нашими глазами предстал знакомый маленький дом, выкрашенный в светло-зелёный цвет, с надписью: «Лапутия», составленной из берёзовых плашек, и датой «1964», указывающей на время постройки домика.

 В одном из его окон виднелась склонённая голова хозяина, который что-то писал. — Тише! — шепнул Кот Василий. — Пусть поработает старик. 

Не будем ему мешать — он ведь дописывает книгу о нас. Мы осторожно, на цыпочках, прошли мимо домика к открытой летней кухне, где на огне потрескивающего костра готовились восхитительные угощения. — А как же ты догадался, что мы вернёмся именно сегодня? — удивился Трик-Трак, оглядывая приготовленный праздничный стол. На что Кот Василий, хитро топорща усы, ответил: — Да очень просто. Я попросил, чтобы об этом позаботился мой старик. Мы уселись за стол и, глядя на причудливые языки пламени, снова с головой ушли в воспоминания и ещё раз пережили случившиеся с нами происшествия. Здесь, у костра, в Лапутии, они казались нам сошедшими со страниц чудесной книги. Поэтому особенно было приятно сознавать, что всё это было в действительности. Я давно уже заметила, что разумнее верить неправдоподобному, которое чаще оказывается истиной, чем придуманной лжи, которая всегда логична и выглядит правдиво. Поэтому я обычно верю охотникам и рыболовам, недоверие к рассказам которых вошло в поговорку скучных и завистливых людей. Когда мы наконец закончили наши истории, всех удивил Трик-Трак. Смущаясь и не глядя в мою сторону, — о, эта неуместная деликатность нашего друга! — он обратился к Коту Василию со странным вопросом: — Мой друг, не можешь ли ты объяснить, зачем котам нужен хвост? Я обещал Хорху выяснить это, — прибавил он поспешно, как бы оправдываясь. — Ведь, как-никак, а это именно он узнал, как следует правильно пользоваться волшебными часами. — Хвост? — переспросил Кот Василий и вдруг с пафосом ответил: — Хвост, мой дорогой Трик-Трак, — это второй язык котов.

 Тут уж я снова не утерпела и прибавила к словам моего друга: — Особенно в том случае, когда они не способны связать двух слов на обычном языке. Тогда коты усердно пытаются поправить дело с помощью хвоста. Все рассмеялись, а Кот Василий, разумеется, надулся. Тогда деликатный Тик-Так, чтобы отвлечь Кота Василия от исчерпавшей себя темы, попросил слова и обратился к нему с торжественной речью: — Мой друг, — начал он. — Случайность разлучила нас на короткое время, но время прошло — и мы снова вместе. Поэтому перед тем, как мы будем вынуждены отдать должное праздничному столу, следует вернуть тебе наш подарок — обыкновенные волшебные часы. 

От лица всех могу заверить тебя, что они неплохо работают, и ты легко можешь убедиться в этом сам, как только мы покинем твое общество. Впрочем, ты волен поступать с ними так, как сочтёшь нужным. И с этими словами Часовщик торжественно протягивает волшебные часы Коту Василию. А Кот Василий пятится почему-то назад, и вид у него такой растерянный, что мне на минуту хочется даже его пожалеть. Но он наконец справляется с охватившим его волнением, и на его физиономии появляется нечто такое, что мы великодушно принимаем за улыбку. 

Он благодарит нас хриплым и срывающимся голосом — вот уж не знала, что коты так впечатлительны! — и, не отрываясь, смотрит на часы. И тут я понимаю, что если у него сейчас же, сию минуту, не отнять часы, то он хлопнется в обморок. Я достаточно скептически отношусь к личным качествам Кота Василия, но быть свидетелем его позора мне решительно не хотелось. Поэтому я поспешила к нему на помощь: — Послушай, дружок, убери скорее наш подарок с глаз долой, ибо мы проголодались и нам не терпится начать праздник. Успеешь ещё полюбоваться ими. 

Кот Василий, как в летаргическом сне, исполняет мою просьбу. Он несёт часы, держа их далеко впереди себя, и кончик его хвоста предательски вздрагивает. Он кладет их на пенёк, как ядовитую змею, и мы все, его друзья, смотрим на него ласково и ободряюще. Я начинаю понимать, что путешествия часто придумывают для того, чтобы острее почувствовать домашний уют, и что все прославленные путешествия совершались не одного честолюбия ради. 

Вместе с этим приходит неожиданная и простая мысль, что на свете живёт масса счастливцев, которые никуда не выезжают и которые укрощают тягу к необычайному еженедельным посещением театра или кино. Во всяком случае вид Кота Василия предельно ясно доказывает, что такая категория существует и что он не относится к числу легкомысленных котов, которые готовы мчаться куда глаза глядят, будто они нанюхались валерьянки. 

Наконец Кот Василий возвращается к нам и, овладев собой окончательно, хлебосольным жестом приглашает нас к столу: — А теперь, друзья, — произносит он уже своим голосом, — давайте пить шампанское! 

Я смотрю вокруг — на голубое небо, на огонь костра, на солнце, обесцвечивающее огненные языки пламени, на спокойные сосны, обступившие Лапутию со всех сторон, — и меня охватывает радостное чувство, что я наконец дома, что мои друзья рядом со мной и что впереди у меня чудесный солнечный день!