В выходные дни Саша вставал рано. Вот и сегодня он поднялся, когда в комнате еще царил утренний полумрак.

 Мальчик со вздохом посмотрел на окно, заиндевевшее от мороза. Босиком прошлепал на кухню, стащил из вазы конфету «Осенний вальс», по пути заглянул в спальню к родителям. Мама с папой лежали на широкой кровати. 

Укутанные с головой в одеяла они были похожи на два больших сопящих сугроба. Саша еще раз вздохнул, открыл дверь пошире, с тоской взглянул на холодный экран компьютера и поплелся в зал. Голубой экран телевизора послушно выдал мультфильм.

 Закутавшись в одеяло, Саша решил смотреть «Сказку о царе Салтане». Вскоре проснулся папа. Кряхтя, он тоже направился на кухню, загремел сковородками. Вскоре дом наполнился запахом жареной колбасы и ароматом кофе.

 Из спальни, как сомнамбула, влекомая запахами, вышла мама. — Александр! — строго сказала она. — Опять телевизор с самого утра? Глаза испортишь. Ты умылся? — Нет, — честно признался мальчик и еще больше закутался в одеяло. — Вставай, умывайся, одевайся. Поедем в магазин выбирать подарок. «Подарок, — фыркнул Саша. — Полгода выпрашивал рюкзак вместо ранца. А теперь это называется — подарок!» Но, конечно, вслух ничего не сказал, а послушно встал с кровати, надел тапки и пошлепал в ванную. — Упуругурум, — проворчал отец на манер популярной песенки в тот момент, когда Саша снова показался на кухне. — Дед Мороз подарки принес.

 Принимай, герой, ящик варенья и бочку печенья. Саша принял из рук отца изрядно отощавший кулек конфет. «Ну да, — подумал он с тоской. — Самые вкусные уже съели. А как поняли, что дарить скоро будет нечего, сразу всучили. Ни стыда, ни совести у современных родителей. Сейчас будут поучать, что много сладкого нельзя и даже вредно». — Много сладкого нельзя. Вредно, — сказала мама. Она отобрала кулек с конфетами и поставила его на холодильник. — Только я сам себе подарок буду выбирать, — проворчал Саша, уплетая яичницу с колбасой. Мама строго посмотрела на папу, и тот сказал: — Подарки не выбирают. И вообще, молодой человек, дареному танку в дуло не смотрят. Подарим танк — будешь на танке ездить. Подарим рюкзак — будешь его в школу таскать. Вопросы есть? — Никак нет, товарищ капитан, — отрапортовал по-военному Саша.

 * * *

 Рынок Саше нравился. Во-первых, он был очень большой. Во-вторых — он был крытый, и Сашке разрешили снять модную, но невероятно противную «ушанку с бомбоном». Сколько он выпрашивал у родителей нормальную спортивную шапку — все без толку. А в-третьих, здесь, на рынке, можно было подойти к любой понравившейся вещи, потрогать ее и подержать в руках. Особенно Саше нравилось в закутке, где продавали игрушечное оружие. 

Жалко только, что мама совершенно не представляла всей ценности этого, как она называла — «милитаристского отдела». Конечно, сегодня они туда даже не заглянули, а сразу направились в товары для школьника. Не сказать, что там Саше не нравилось. Скорее — воспринималось как должное. Как обязанность выносить мусор по пути в школу. Ряды глянцевых ранцев, кожаных портфелей и рюкзаков вызвали в мальчике необъяснимую тревогу. — Смотри какой, — говорила мама, доставая с верхней полки очередного монстра. — С чебурашкой! — По-моему, с Бэтменом будет лучше, — отвечал папа. — Ваши бэтмэны — это социальные чудовища, — гордо отвечала мама. — Социальное чудовище ты в руке держишь, — невозмутимо замечал папа.

 Саша незаметно оторвался от родителей, отошел подальше и критическим взглядом окинул полки со школьным инвентарем. Увиденное повергло его в мрачное настроение. На какое-то мгновение у него создалось впечатление, что на самом деле взрослые (по крайней мере — дизайнеры) никогда не были детьми. 

В тоске мальчик шел вдоль бесконечного ряда. Наверно, впервые в жизни малый рост помог ему. Потому что в самом низу, на самой нижней полке он увидел то, что надо. Это был не портфель, не ранец и даже не совсем рюкзак.

На первый взгляд «это» напоминало солдатский вещмешок из старых фильмов про войну. Только сделан он был из глянцевой кожи и имел массивные медные накладки и застежки. Саша достал его из-за кучи «социальных уродов». 

Кожа оказалась на удивление мягкой, а сам рюкзак — неожиданно тяжелым. Именно из-за этой надежной тяжести он показался мальчику лучшим на свете. Замок с многозначительным клацаньем распался, демонстрируя вместительное нутро. Мальчик больше не сомневался.

 — Вот этот, — твердо произнес он, подойдя к родителям. На лице мамы отобразилось брезгливое удивление, папа оттопырил губу. — Ты на цену-то смотрел? — спросил отец сына. Саша только сейчас заметил болтающийся ценник. 

Он поднес синюю картонку к глазам и в голове отчего-то раздался странный звон. На синей картонке значилась четырехзначное число.

 И тут произошло странное событие. Сердце мальчика падало все ниже и ниже от безысходности, когда в ряду четко выбитых цифр стала проявляться запятая.

 Сначала маленькая, полуразмытая, она робко отделяла последний ноль, но с каждой секундой становилась все четче и четче. — Пап, так там же запятая, — все еще не веря глазам, сказал Саша. — Где ты там ее увидел? — отозвался отец. — Хм, — сказал он через секунду. — Действительно. Теряю квалификацию. Так что, берем? — Чего берем? — не поняла мама. — Ну, милая, ребенок с этим рюкзаком еще в институт пойдет. Мне нравится. 

Прикольно, — заявил папа, любивший иногда щегольнуть бородатыми молодежными словечками. — Я против! — заявила глава семейства. — Мама всегда против, — отозвался папа и подмигнул сыну. — Но это не значит, что она права. Берем!