Когда Волька вместе с Хоттабычем вернулись домой, было уже часов одиннадцать вечера. Несмотря на все пережитые за день неприятности, у Вольки было приподнятое настроение. 

Он наконец придумал, что ему сделать с несметными богатствами, свалившимися ему как снег на голову. Прежде всего он справился у Хоттабыча, может ли он сделать всех этих погонщиков с их слонами, верблюдами, ослами и всей поклажей невидимыми для постороннего глаза. – Только прикажи, о богатейший из богачей, – с готовностью отвечал Хоттабыч. – Очень хорошо, – сказал Волька. – В таком случае, сделай их, пожалуйста, пока что невидимыми, и давай ложиться спать. Завтра нам придется встать к восходу солнца. – Слушаю и повинуюсь. 

И вот зеваки, собравшиеся на дворе, чтобы поглазеть на шумный и необычный караван, внезапно увидели, что двор абсолютно пуст, и пораженные, разошлись по домам.

 Волька, наскоро поужинав, с удовольствием разделся и улегся в кровать, прикрывшись по случаю жары одной только простыней. 

А Хоттабыч, решивший свято соблюдать старинные традиции джиннов, превратился в невидимку и улегся у самого порога, чтобы охранять покой своего юного господина. 

Он совсем было уже собрался завести степенную беседу, когда дверь неожиданно раскрылась, и бабушка, пришедшая, как всегда, чтобы попрощаться на ночь со своим внуком, споткнулась о невидимого Хоттабыча и с громким криком шлепнулась на пол. – Ты понимаешь, у порога только что что-то лежало! – испуганно сообщила она прибежавшему на шум Алексею Алексеевичу. – Где оно лежало, это что-то? – спросил ее Алексей Алексеевич.

 – И, кстати, как оно, это что-то, выглядело? – Никак оно не выглядело, Алешенька, – ответила старушка и сама смутилась. – Что ж ты это, мама, о пустое место споткнулась, что ли? – облегченно рассмеялся Волькин отец, довольный, что бабушка нисколько не пострадала при падении. – Выходит, что о пустое место, сынок, – растерянно отвечала старуха и, в свою очередь, сконфуженно рассмеялась. Она пожелала Вольке спокойной ночи и ушла вместе с Алексеем Алексеевичем, так и не поняв, обо что это она споткнулась. 

С помощью Вольки Хоттабыч прекрасно устроился под кроватью. Некоторое время оба наши героя лежали молча. Волька никак не мог решить, как приступить к предстоящему щекотливому разговору. – Спокойной ночи, – доброжелательно произнес Хоттабыч из-под кровати, и Волька понял, что пора начинать. – Хоттабыч, – сказал он, свесив голову с кровати, – мне нужно с тобой немножко поговорить. – Уж не насчет ли сегодняшних моих даров? – опасливо осведомился Хоттабыч и, получив утвердительный ответ, тяжело вздохнул. – Видишь ли, старик, мне хотелось бы знать, имею ли я право распоряжаться твоим подарком так, как мне заблагорассудится? – Бесспорно, о благословенный богач. – И, как бы я им ни распорядился, ты не будешь на меня в обиде? – Не буду, о Волька. 

Смею ли я обидеться на человека, столь много сделавшего для меня! – Если тебе нетрудно, Хоттабыч, то, пожалуйста, поклянись. – Клянусь! – глухо сказал из-под кровати Хоттабыч, понимавший, что это все неспроста. – Ну вот и хорошо, – обрадовался Волька и даже присел от волнения на кровати. – Значит, ты не обидишься, если я тебе скажу, что не могу принять твой подарок, хотя очень и очень-очень благодарен тебе за твою щедрость. – О, горе мне!

 Почему ты отказываешься от моих даров? Это ведь не дворцы. Ты видишь, о Волька, я тебе больше не дарю дворцов. – Но мне совершенно ни к чему все эти тюки золота, серебра и драгоценных камней. – Если они тебе не нужны, – огорченно отвечал ему Хоттабыч, – то отдай их в рост тем, кто в них нуждается, и ты станешь тогда владыкой над всеми бедняками твоей страны. – Стать ростовщиком! – возмущенно воскликнул Волька. – Пионер – и вдруг ростовщик! Да знаешь ли ты, что у нас в стране уже давным-давно нет ростовщиков?!

 Ты меня очень насмешил, Хоттабыч. – Тогда, – продолжал обиженно Хоттабыч, – накупи на это золото побольше товаров и открой собственные лавки во всех концах города. Ты станешь именитым купцом, и все будут тебя уважать и воздавать тебе почести. – Я лучше умру, чем буду купцом. Пионер – частник! Торговлей у нас занимаются государство и кооперация. Волька с удовлетворением слушал собственные слова. Ему нравилось, что он такой политически грамотный. – У вас очень странная и непонятная для моего разумения страна, – буркнул Хоттабыч из-под кровати и замолчал. На рассвете следующего дня телефонный звонок поднял с постели заведующего районным отделением Государственного банка. Заведующего экстренно вызывали в учреждение.

Взволнованный таким ранним звонком, он примчался к месту работы и увидел во дворе дома, где помещалось отделение банка, несколько сот слонов, верблюдов и ослов, груженных тяжелыми тюками. – Тут один гражданин хочет внести вклад, – сообщил ему растерянный дежурный. – В чем дело? – спросил тогда заведующий. – Разве вы не знаете, что прием вкладов производится только с десяти часов утра? В ответ на это дежурный молча протянул заведующему исписанный неровным мальчишеским почерком листок из ученической тетради. 

Заведующий прочитал бумажку и попросил дежурного ущипнуть его за руку. Дежурный с охотой выполнил эту просьбу. Заведующий поморщился от боли, снова посмотрел на листок и промолвил: – Невероятно!

 Просто невероятно! Гражданин, пожелавший остаться неизвестным, подарил Государственному банку на любые нужды, по усмотрению последнего, двести сорок шесть тюков золота, серебра и драгоценных камней общей стоимостью в три миллиарда четыреста шестьдесят семь миллионов сто тридцать пять тысяч семьсот три рубля восемнадцать копеек. Три золотые монеты Волька оставил у себя, чтобы заказать для бабушки несколько золотых коронок. 

Самым удивительным во всей истории этого необычного вклада было то, что животные, на которых привезли сокровища, и люди, сопровождавшие их, мгновенно исчезли, как только ценности были сданы под расписку заведующему отделением.