Повелевай мной, – продолжал старик Хоттабыч, глядя на Вольку преданными, собачьими глазами. – Нет ли у тебя какого-нибудь горя, о Волька ибн Алеша? Скажи, я помогу тебе. Не гложет ли тебя тоска? – Гложет, – отвечал застенчиво Волька. – У меня сегодня испытание по географии. – Не беспокойся, о мой повелитель! – возбужденно заорал старик. – Знай же, что тебе неслыханно повезло, о красивейший из отроков, ибо я больше всех джиннов богат знаниями по географии, я – твой верный раб Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. 

Мы пойдем с тобой вместе в школу, да будут благословенны ее фундамент и крыша! Я тебе буду незримо подсказывать ответы на все вопросы, и ты прославишься среди учеников твоей школы и среди учеников всех школ твоего великолепного города. – Замечательно! – сказал Волька. Он уже открыл дверь, чтобы пропустить вперед себя Хоттабыча, но тут же снова закрыл ее. 

– Придется тебе сменить одежду. – Разве мои одежды не услаждают твой взор, о достойнейший из Волек? – огорчился Хоттабыч. – Безусловно услаждают, – дипломатично ответил Волька, – но все же слишком уж они будут бросаться в глаза в нашем городе. 

Через две минуты из дома, в котором с сегодняшнего дня проживала семья Костыльковых, вышел наш герой, держа под руку старика Хоттабыча. Хоттабыч был великолепен в новой пиджачной паре из белого полотна, украинской вышитой сорочке и твердой соломенной шляпе канотье. Единственной деталью его туалета, которую он ни за что не согласился сменить, были туфли. 

Ссылаясь на мозоли трехтысячелетней давности, он остался в вычурных, богато расшитых золотом и серебром туфлях, которые в свое время свели бы, наверное, с ума самого большого модника при дворе калифа Гарун аль Рашида…

 – Костыльков Владимир! – торжественно провозгласили за столом, где сидела комиссия. Волька нехотя встал из-за парты, неуверенным шагом подошел к столу и вытащил билет № 14 – «Форма и движение Земли». – Так, – сказал разомлевший от жары член комиссии и вытер платком вспотевшее лицо. – Так, так, Костыльков. Что же ты можешь рассказать о горизонте? Старик Хоттабыч, притаившийся за дверьми в коридоре, услышав этот вопрос, что-то беззвучно зашептал. 

А Волька вдруг почувствовал, что какая-то неведомая сила против его желания раскрыла ему рот. – Горизонтом, о высокочтимый мой учитель, – начал он и тут же облился холодным потом, – я осмелюсь назвать, с твоего позволения, ту грань, где хрустальный купол небес соприкасается с краем Земли. – Что такое, Костыльков? – удивился экзаменатор. – Как понимать твои слова насчет хрустального свода небес и края Земли: в переносном или буквальном смысле? * * * * * * – В буквальном, – прошептал за дверью старик Хоттабыч.

 И Волька, чувствуя, что несет несусветную чепуху, вслед за этим ответил: – В буквальном, о учитель! Он не хотел этого говорить, но слова вылетали сами, помимо его желания. С экзаменатора мгновенно сошло сонное настроение, а ученики, изнывавшие на партах в ожидании своей очереди, встрепенулись и зажужжали, как шмели. – В переносном, – подсказал ему Сережа Кружкин трагическим шепотом. Но Волька снова громко и внятно произнес: – Конечно, в буквальном. – Значит, как же? – забеспокоился экзаменатор. – Значит, небо – это твердый купол? – Твердый, – отвечал убитым голосом Волька, и крупные слезы потекли по его щекам. – И, значит, есть такое место, где Земля кончается? – Есть такое место, – продолжал против своей воли отвечать наш герой, чувствуя, что ноги у него буквально подкашиваются от ужаса. – Да-а… – протянул экзаменатор и с любопытством посмотрел на Вольку. – А что ты можешь сказать насчет формы Земли?

 Старик Хоттабыч что-то трудолюбиво забормотал в коридоре. «Земля имеет форму шара», – хотел было сказать Волька, но по не зависящим от него обстоятельствам отвечал: – Земля, о достойнейший из учителей, имеет форму плоского диска и омывается со всех сторон величественной рекою – Океаном. Земля покоится на шести слонах, а те, в свою очередь, стоят на огромной черепахе. Так устроен мир, о учитель! 

Старик Хоттабыч в коридоре одобрительно кивал головой. Весь класс помирал со смеху. – Ты, наверно, болен, Воля? – участливо спросил у него директор школы и пощупал его лоб, мокрый от пота. – Благодарю тебя, о учитель, – отвечал ему Волька, изнемогая от чувства собственного бессилия, – благодарю тебя. Я, хвала Аллаху, совершенно здоров. – Придешь, когда выздоровеешь, Воля, – мягко сказал ему тогда директор и вывел его под руку из класса. – Придешь, когда выздоровеешь, и я сам проверю твои знания по географии.

 По ту сторону дверей Вольку встретил сияющий Хоттабыч. – Заклинаю тебя, о юный мой повелитель, – сказал он, обращаясь к Вольке, – потряс ли ты своими знаниями учителей своих и товарищей своих? – Потряс, – ответил, вздохнув, Волька и с ненавистью посмотрел на старика Хоттабыча. Старик Хоттабыч самодовольно ухмыльнулся.