Страшный колдун Угу, а теперь простой лесной голубь, сидел, нахохлившись, на сосне, в дальнем закутке Страны Кводлингов. 

Бедному Угу было ужасно грустно. А под сосной, прислонившись к стволу, мирно беседовали Железный Дровосек и Страшила. Впрочем, Железный Дровосек не просто беседовал. 

Чтобы не терять времени зря, он достал масленку и тщательно смазывал себе все суставы по очереди. — С тех пор как ты набил меня свежей соломой, друг Дровосек, я не в пример прежнему посвежел, — рассуждал Страшила. — Ты прав, друг Страшила, нет ничего приятнее свежей смазки, — отозвался Дровосек. — Не правда ли, мы устроены несравненно лучше, чем эти несуразные люди? Подумай только, сколько у них хлопот: одеться, обуться, поесть.

 А едят они целых три раза в день! Да еще полжизни спят! На целую ночь они теряют сознание и валятся в постель, а еще называют себя мыслящими существами. Мыслящие существа, которые полжизни проводят без единой мысли! — Ты прав.

 Дровосек, — отвечал Страшила, расправляя пухлыми, негнущимися пальцами солому у себя на груди, — мне жаль людей. У меня много друзей среди них, и я всегда думаю — как они только живут, бедняги! Даже звери, даже птицы гораздо счастливее их!

 Особенно птицы. Ведь они умеют летать и могут летать куда угодно, свить гнездо где угодно — стоит только захотеть. 

И «пищу найдут в любом лесу, на любом поле, а захочется пить, попьют из ручья, даже из лужи! Не будь я Страшилой, я хотел бы стать птицей — это самые счастливые в мире создания! Сидевший на ветке голубь внимательно прислушивался к беседе друзей. Слова Страшилы явно доставили ему удовольствие. Голубь довольно заворковал и принялся чистить перья. В этот момент Железный Дровосек обнаружил лежащий под деревом таз. — Смотри-ка, друг Страшила, любопытная посудина! — Дровосек поднял таз и скептически осмотрел. — Не одобряю я этих излишеств.

 К чему украшать таз бриллиантами? Да и зачем вообще делать его из золота? Железо куда лучше! Разве может желтое тусклое золото сравниться с ярким блестящим железом? 

— И он с удовольствием окинул взглядом свое тщательно отполированное железное тело. — Позволь не согласиться с тобой, друг Дровосек, — возразил Страшила. — Солома, хоть и желтая, ничуть не хуже твоего блестящего железа. 

Послушай только, как приятно она хрустит при каждом моем движении! — Прости меня. Страшила, ты совершенно прав, — согласился с другом Дровосек (он был добрый и терпеть не мог споров), — любой цвет хорош на своем месте. Но согласись, таз выглядит слишком роскошно и вовсе не соответствует своему назначению. Кому нужен украшенный бриллиантами золотой таз? Что нам с ним делать, друг Страшила? — Давай заберем его в Изумрудный Город, — предложил мудрый Страшила, — может, там он кому-нибудь пригодится. Разве в золотом тазу нельзя мыть ноги? Отдохнув под сосной, друзья отправились дальше. Таз они прихватили с собой.

 Однако через день новость об освобождении Озмы достигла и самых дальних окраин Розовой Страны, и обрадованные Страшила с Железным Дровосеком поспешили в Изумрудный Город, где и вручили таз Озме. Озма тут же отдала таз несказанно обрадованной Пирожнице. Та на радостях пустилась в пляс, а на другой день устроила во дворце пир для всех желающих. 

Гости ели пироги и нахваливали. Горожанам так понравилась ее стряпня, что они уговорили Пирожницу повременить с отъездом и еще погостить в Изумрудном Городе. Прошло уже немало времени с тех пор, как нашлась Озма и таз вернулся к Пирожнице, и вот однажды, когда Дороти с подружками играла в саду, на траву возле них опустился голубь и, неуклюже переваливаясь, подошел к ногам девочки. — Я Угу-Сапожник, — проворковал голубь приятным, нежным голосом, — я пришел просить прощения. Прости меня, Дороти! Прости меня за то, что я украл Озму и все ее волшебство. Поверь, мне очень стыдно! — Стыдно, говоришь? — сердито посмотрела на него Дороти. — Стыдно, очень стыдно! — заворковал Угу. — Я много думал о своей прежней жизни. Как я мог так жестоко обращаться с людьми! Неудивительно, что меня никто не любил, ведь и я не любил никого! 

Я заботился только о себе, я хотел стать правителем Страны Оз и не понимал, что богатство и власть, добытые нечестным путем, не могут принести счастья. — Послушай, Дороти, — вмешалась в разговор Бетси, — похоже, он раскаялся. Может, простим его и снова превратим в человека? — Боюсь, мне уже никогда не стать человеком, — возразил Угу, — я навсегда останусь голубем, но если ты даруешь мне прощение, я постараюсь стать честной и благородной птицей. — Не отчаивайся, я, могу превратить тебя в человека, — воскликнула Дороти, — только сбегаю за Волшебным Поясом. — Нет-нет, не надо! Ни в коем случае! — остановил ее Угу. — Я совсем не хочу стать человеком, я хочу получить прощение! Я был отвратительным, злым стариком, а теперь я молодой и красивый голубь. Когда я был человеком, я мечтал о власти и богатстве, а теперь я доволен своей судьбой, я свободен и весело летаю с ветки на ветку, с дерева на дерево — по всей Стране Оз. 

Нет уж, лучше я останусь голубем! — Как хочешь, — не стала спорить девочка. — Вдруг из тебя и вправду получится хороший голубь? Зато теперь ты не сможешь больше колдовать, даже если очень захочешь! — Прости! Прости меня, пожалуйста! 

Прости за все несчастья, что я причинил тебе и твоим друзьям! — умолял девочку Угу. — Я больше не сержусь, — отвечала Дороги, — ты раскаялся, а значит, заслужил прощение. Я тебя прощаю. — Спасибо тебе, Дороги, — обрадованно проворковал голубь и, взмахнув крыльями, улетел в соседний лес.