Носишка пошла взглянуть, что делает Эмилия. Она нашла ее в углу столовой, в игрушечной комнате. Кукла была очень занята: она торопливо складывала свои платья и игрушки в картонные коробочки, служившие ей чемоданами. 

Носишка заметила, однако, что она кладет в чемоданы только ее, Носишкины, подарки: игрушки и платья, подаренные тетушкой Настасией, были разбросаны по полу, изломанные и изорванные. Очевидно, Эмилия была всерьез разобижена и готовилась к отъезду. Но куда? Складывая чемоданы, она говорила своей бесхвостой лошадке: — Ты думаешь, она добрая? — ? — Глубоко ошибаешься: просто ты недавно живешь в этом доме и не знаешь.

 Она никого не жалеет, понимаешь? Возьмет хорошенького петушка — и на сковородку! Индюков не жалеет, мышей даже… На рождество изжарила, между прочим, младшего братишку Рабико, весьма приятного поросенка. — ? — Ах, не нравится? Ну, то-то! Между прочим, это одна из причин, почему я хочу уехать из этого дома. Может, она из деревянных лошадок тоже умеет жаркое делать, почем мы знаем, верно?

 Она каких только блюд не сготовит! — ! — Я тоже так считаю. Жалко, что ты не умеешь лягаться, мы б ее вместе… В этом месте разговора Носишка, которая слушала, спрятавшись за занавеской, вышла на свет. — Что это такое, Эмилия? Ты с ума сошла?… — Нет, я просто складываю чемоданы, потому что собираюсь переехать из этого дома. Здесь меня обижают всякие старухи… — Да куда ж ты собираешься, чудачка? Думаешь так легко устроиться где-нибудь? — Я перееду к Мальчику с Пальчик. Когда я ему тогда подарила сломанную трубку, он сказал: «Сердечно Вам благодарен, донна Эмилия. Мой дом всегда открыт для Вас. Буду счастлив Вас видеть». 

Настало время воспользоваться его приглашением. Я переезжаю к нему. — И ты думаешь, что поместишься в его домишке?

 Разве ты забыла, что он вот такой малюсенький, твой Мальчик С Пальчик? Эмилия приложила палец ко лбу, предавшись глубоким размышлениям. Да, действительно, она чуть было не совершила величайшую глупость: если б она переехала к Мальчику С Пальчик, то ей, возможно, пришлось бы спать на дворе, под открытым небом, подвергаясь опасности нападения разных диких зверей типа сов и летучих мышей… И, так как она панически боялась летучих мышей и сов, то и решила остаться. — Ладно, я остаюсь, но тебе придется подарить мне новое шелковое платье с бантом и даже, пожалуй, с оборками. Подаришь? — Подарю, чертенок, подарю, только с одним условием. — С каким? — Что ты попросишь прощения у тетушки Настасий. 

Я сейчас в кухне была — она очень расстроена, у нее ведь такое доброе сердце — ни с кем ссориться не любит. Примирение состоялось немедленно, причем Эмилия ухитрилась тут же выпросить у тетушки Настасий ее любимую булавку — синюю с голубкой. 

У тетушки Настасий было три таких, с голубками: одна синяя, другая зеленая, а третья какая-то пестренькая. Эмилия уже давно мечтала о такой булавке, ну так сильно мечтала, как только может мечтать кукла, — очень уж ей эти голубки нравились, такие нежные, милые!