Я расскажу вам историю, которая произошла в Кисаме, где владыкой был вождь Кимона диа Зонга. Вы, наверно, хотите знать, когда это происходило? Точно никто не может вам ответить, но только было это давно, очень давно, более двух веков назад. В тени, под могучим пробковым деревом, которое служило и местом собрания, и местом отдыха, и местом, где люди обменивались новостями, сегодня сидели все. Каждый занимался каким-нибудь делом. Вождь любил наблюдать, как работают его подданные. Ему очень не нравились бездельники. — Скажите-ка, кто встает раньше: колдун или вор? Кто из них просыпается раньше? — спросил Шамбеже, молодой колдун, который общался только со злыми силами. Слава у него была дурная. Люди его не любили и побаивались. Ходили слухи, что этот Шамбеже и кое-кто еще, которые с ним заодно, ночами колдуют и похищают мертвецов. Поэтому никто ничего не ответил Шамбеже, делая вид, будто не слышит. Лучше не отвечать такому человеку, лучше с ним не связываться. А то, чего доброго, навлечешь на себя беду. Кто его знает, что он там задумал, почему задает такой вопрос. — Ну, так что же вы молчите? Кто встает раньше? — повторил вопрос Шамбеже. И вдруг известный воришка Камуколо не выдержал: — Вор встает раньше! — Значит, ты утверждаешь, что вор встает раньше колдуна? — Да. Когда вор выходит на работу, колдун еще спит. — А я утверждаю, что колдун. Давай поспорим. Пусть люди скажут, кто из нас прав. Но все молчали. Нет, они ничего не скажут, они даже не хотят говорить. Колдун и вор — это не те люди, с которыми при-ятпо разговаривать. Склонив головы, люди делали вид, что им не до того, что они очень увлечены своей работой: один — плел циновки, другой — корзины, третий — вырезал что-то из дерева. Издали доносились женские голоса и ритмичное постукивание пестов в деревянных ступках: пу-пу-пу. Там женщины, переговариваясь или напевая, толкли маниоку. На ветвях стрекотали цикады, радостно пели птицы. Голые, совсем маленькие детишки играли неподалеку от своих матерей. Ребята постарше гонялись за саранчой, а поймав ее, обрывали ей крылышки и длинные ноги, бросали в горшок с кипящим пальмовым маслом. Мальчишки рыскали в высокой траве в надежде найти птичьи гнезда или ставили ловушки для горлиц. Тут же в одиночку и стадами паслись свиньи, бродили куры, козы и даже буйволы. Неторопливо ходили женщины, неся на головах большие горшки и корзины. Вдруг на поляне появилась молодая женщина со множеством косичек на голове, выкрашенных красной глиной и смазанных пальмовым маслом. На голове у нее был обычный груз — огромная плетеная корзина, а за спиной — ребенок. — Эй, Бебека!—крикнул ей вождь.— Почему ты задержалась? Женщина приблизилась, сняла тяжелую ношу с головы и почтительно приветствовала вождя, коснувшись ладонями земли: — Ведь еще рано, господин.— И, еле переводя дыхание от усталости, добавила: —Почтеннейший господин, слышал ли ты, что говорят о новом колдуне, внуке Канжилы? — А что ты слышала? Что о нем говорят люди? — Я отнесу сначала корзину, господин... — Нет. Говори сейчас, а то наш верховный колдун не успокоится, пока не услышит, что там произошло.— И вождь величественным жестом указал на старика, который что-то плел из волокон листьев баобаба. Смущенно улыбаясь, Бебека сняла повязку и положила ребенка на землю рядом с корзиной. — У Канжилы родился внук, и с самого рождения видно было, что это не простой ребенок! Вот что говорят, почтеннейший господин,— сказала она скромно. — Да-да, я тоже слышал... Будто бы, как только он вышел из чрева матери, сразу запросил есть,— оживившись, закивал головой старый колдун. И вождь утвердительно наклонил голову: — И я это знаю, слышал, как об этом говорили. А что теперь говорят? — Он уже подрос немного,— сказала Бебека.— Есть у него и отец и мать, но он признает только одну бабушку. Очень ее любит. Ни минуты без нее быть не может. Если бабушка собирается идти к ручью, он плачет, чтобы она и его взяла с собой. Если она хочет идти к кому-нибудь из соседей, он плачет, чтобы она и туда взяла его с собой. Куда бы ни пошла бабушка, внук всегда с ней. Даже когда она в поле работает. Однажды бабушка отказалась взять внука с собой в поле, сказав, что она устала и ей тяжело его нести. «Ты не хочешь меня взять с собой?—крикнул он.— Ну смотри, ночью придут к тебе пакасы!» Бабушка не обратила никакого внимания на его слова, только улыбнулась. И, знаешь, почтеннейший господин, это случилось! Хотя сказал такое ребенок, а не взрослый человек... — Настоящий колдун с самого младенчества может колдовать. Надо бы бабушке знать это! — перебил ее старый колдун. И вождь опять склонил голову: — Да, бабушка должна была это знать, должна была знать, какой у нее внук... — И вот, почтеннейший господин,— продолжала Бебека,— как ребенок сказал, так и получилось. Ночью целое стадо пакас окружило их хижину: му... му... му... И это несмотря на то, что вокруг горели костры, чтобы звери не подходили. Со страху бабушка стала кричать, звать на помощь. Люди, которые спали в других хижинах, проснулись, пошли посмотреть, что случилось, но никто не решался подойти,близко. Все боялись такого большого стада. Ведь у пакас длинные рога... А бабушка кричала: «Где мой внук, где мой маленький колдун, пусть он прогонит стадо, а то пакасы меня убьют!» Кто-то побежал искать внука. А он в хижине. Проснулся и говорит отцу и матери: «Айюе! Я знаю, почему моя бабушка плачет — ее пакасы не выпускают из хижины!» Вынесли ребенка... И все пакасы мгновенно разбежались. Вот о чем говорят сейчас повсюду. — Этот ребенок настоящий колдун. Такой колдун нам очень нужен, его будут слушаться все добрые силы... Теперь можешь идти, Бебека, сердце нашего старого колдуна успокоилось...— сказал вождь и движением руки показал, что она может идти. И, коснувшись ладонями земли, Вебека подняла сынишку, который играл на земле, поставила корзину на голову и неторопливо зашагала по тропинке. — Теперь,— сказал старый колдун,— есть кому меня сменить. У нас, у нашего народа будет хороший, добрый волшебник. — Это нам очень нужно,— согласился вождь.— Все подтверждает великую силу мальчика. Я слышал, будто бы, когда он хочет есть, а в доме нет никакой еды, стоит ему только сказать: «Бабушка, пойди к ручью, там найдешь еду и для меня, и для себя», как оба они бывают сыты. Да-да, мальчик вырастет и станет добрым волшебником. Воцарилась тишина. В густой тени дерева люди работали и тихо обсуждали только что услышанное. Один из старейшин, опираясь на палку, подошел к вождю: — Если этот ребенок обладает такой великой силой, почему бы нам не попросить его вызвать дождь? Ведь наш старый колдун, как ни старался, дождя не наколдовал нам. — Я уж, наверно, состарился, боги меня не слушают,— печально проговорил колдун. Надо, чтобы отец разрешил ребенку колдовать, и пусть мальчик попросит богов о дожде. — Если надо, то поговорим с отцом. Наверное, он согласится. Нам очень нужен добрый колдун. Люди недовольны Шамбе-же и теми, кто с ним заодно. Много они зла делают. А наш добрый волшебник стал уже стар и слаб. Кимона диа Зонга, великий вождь, поднялся: — Пусть этот ребенок станет славой не только нашего народа, но и всей нашей земли! Да будет так! Тогда, хорошо запомнив услышанное, Шамбеже решил показать людям, на что он способен. И с наступлением ночи он вместе с теми, кто с ним заодно, отправился в путь. — Мы идем во мраке! Мы все видим! Мы идем во мраке! Мы все видим!—устрашающе повторяли они. Люди сквозь сон слышали их голоса и тревожно ворочались на циновках. — Где его похоронили? — спросил один из спутников Шамбеже. А другой, ударив ногой по маленькому холмику земли, сказал: — Здесь! Разве вы не видели, где его хоронили? И в злобной радости все закричали: — Поднимись, мертвец, мы пришли! Шамбеже и один из тех, кто с ним заодно, посыпали землю волшебным порошком, приказывая бесчувственному телу подняться со своих носилок. — Теперь он наш! Теперь он наш! И тело и душа! Все наше! Но в это время небо на востоке чуть посветлело. — Придется наш пир отложить до завтра,— с досадой проговорил Шамбеже.— Пусть мертвец полежит пока в моей хижине. Отнесем-ка его туда. Согласны? И те, кто с Шамбеже заодно, согласились. Завтра они им поужинают. Вчетвером они понесли носилки с мертвым телом в хижину Шамбеже. Но никто из них не знал, что Камуколо, хитрец и воришка, выследил их, все видел и слышал. Вслед за колдунами он пробрался в хижину и улегся рядом с мертвым телом. «Вот теперь мы узнаем, кто хитрее! Вот теперь мы узнаем, кто раньше встает: ты ли, колдун, или я — вор»,— так, лежа рядом с мертвецом, размышлял Камуколо. Когда снова наступила ночь, Шамбеже пришел за покойником. Потянул колдун мертвое тело к себе, а оно вдруг отпрянуло назад и тяжело шлепнулось на прежнее место. — Эй! Не хочешь идти? Тебе понравилось это место? — насмешливо проговорил Шамбеже. А те, кто заодно с Шамбеже, стояли рядом и не понимали в чем дело. — Я его тащу, а покойник почему-то возвращается обратно...— растерянно объяснил Шамбеже. И снова попытался поднять мертвеца. Но у него опять ничего не получилось. — Он уже не может чего-нибудь хотеть! Пусть делает то, что мы хотим! — хохотали колдуны.— Бери его за плечи, а мы возьмем за ноги. Так они взвалили тело на носилки и очень довольные направились в густые заросли. А Камуколо потихоньку выбрался из своего укрытия, при- хватил корзину Шамбеже, в которой лежали колдовские принадлежности и, стараясь не упустить колдунов из виду, но вместе с тем и не приближаясь к ним слишком, отправился вслед за ними. Подвешенное на жердях мертвое тело было освещено разгорающимся пламенем костра. Вокруг него, по змеиному извиваясь, вертелись колдуны в дьявольской пляске. Они дрыгали ногами, бешено крутили головой, хриплыми голосами выкрикивали какие-то заклинания и пронзительно свистели. И это были уже не люди, а странные существа: на головах — рога, птичьи перья и волосы торчком, на лбу — огромный рог носорога, на поясе у каждого по четыре непрерывно шуршащие ветки: две — по бокам, одна — спереди и одна — сзади. И вот, будто призывая к пиршеству, языки пламени начали лизать мертвое тело, которое уже издавало резкий запах. Шамбеже остановился первым и, зловеще усмехаясь, осмотрел покойника: — Поглядите-ка на него! Вон какой жирный! И для кого он так старался побольше есть? Ха-ха-ха! — Не знаешь для кого? Для нас, конечно! — сказал один из колдунов. И снова, оскалив зубы, завертелись они вокруг жертвы. Затрещали сухие сучья, колдуны разразились хохотом. Потом, хлопнув несколько раз в ладоши, Шамбеже присел на корточки. — Вот эта самая тварь, Кифубу, — сказал Шамбеже, указывая на покойника, — хотел меня однажды опозорить! Знаете, в то время, когда была чума, я пошел к нему просить, чтоб он дал мне быка... Мои сдохли от болезни, а коровам был нужен бык... И как вы думаете, что он мне ответил? «Здесь в наших местах, чумы не было. Если я тебе дам быка, он сдохнет так же, как твои...» А теперь сам жарится, как бык! — Сейчас мы его попробуем! — воскликнул один из колдунов, с шумом вдыхая запах жареного мяса. Вытащив из корзины большой клубень маниоки, Шамбеже воскликнул: — Сейчас мы его попробуем вместе с этой штукой! Вдруг совсем рядом завыли шакалы, привлеченные запахом жареного мяса. — Убирайтесь прочь! Убирайтесь прочь! Это не для вас! — закричали колдуны и стали бросать в шакалов пылающие головешки. А Камуколо, прятавшийся в кустах, корчился от отвращения. Так вот они какие, колдуны! Среди людей ведут себя, как люди, а здесь — как звери! Ах! Они заслуживают самой страшной смерти! Убийцы, людоеды! — Может, это мне все мерещится? Чур меня, чур меня! Уйду-ка я отсюда подальше, пока меня не увидали,— прошептал Камуколо, осторожно уползая сквозь заросли кустов и волоча за собой заветную корзину. — Это что такое? — изумился Шамбеже, когда рано утром увидел на поляне Камуколо, завернувшегося в кусок красной ткани. Сердце Шамбеже сжалось от страшного подозрения. Уж очень эта красная ткань была похожа на ту, которая обычно лежала в его корзине. Он помчался в хижину, все перерыл. Но напрасно. Ни ткани, ни корзины... Да, на Камуколо его волшебная ткань! Негодяй! Вор! Бегом возвратился он на поляну, где Камуколо все еще стоял, обвернутый красной тканью, а на него во все глаза смотрели девушки. — Теперь я верю, что вор встает раньше колдуна! — сказал Шамбеже. — Разве я тебе этого не говорил? Вор всегда встает раньше колдуна и знает то, что скрывает от других колдун,— не растерялся Камуколо. — Что ты болтаешь? — прошипел колдун. — А ты что, уж ничего не помнишь? — Что я должен помнить? — А что ты делал ночью? Где ты был? Знаешь, почему ты не мог сдвинуть мертвое тело с места? Знаешь? Потому что я его тянул в другую сторону. Понял? осказках.ру - oskazkax.ru Шамбеже похолодел от страха. Проклятый вор все знает! И, подавляя в себе ненависть, притворно улыбаясь, Шамбеже проговорил: — Вот ты какой! Шутник!—И он вытащил трубку.— Нет ли у тебя уголька прикурить? — небрежно спросил Шамбеже. Но Камуколо бесстрашно закричал в лицо колдуну: — Нет у меня никакого уголька! Это у тебя есть угольки, чтобы поджаривать несчастных! Люди, я не шучу, я все видел, все видел! Шамбеже молчал, устремив глаза в небо, безмолвно призывая на помощь духов. Ох, как ему хотелось, чтобы Камуколо умер в это мгновение! Как ему хотелось заставить навсегда замолчать негодного воришку! Но у него уже не было волшебной красной ткани, не было ничего для колдовства. А в это время на поляну вышел вождь, и старейшины окружили его, прислушиваясь к спору Шамбеже и Камуколо. О чем это они там говорят? Вор и колдун, колдун и вор... Великий вождь Кимона диа Зонга с любопытством спросил: — О чем это вы спорите? Я хочу знать, что случилось. И тогда Камуколо рассказал все, что видел ночью! Страх охватил людей. — Ах, этот колдун! Теперь понятно, кто выкопал из земли умершего Кифубу! Теперь понятно, куда девался бедняга! — в ужасе похлопывая ладонями по открытым ртам, бормотали люди. Посреди взволнованной толпы стоял Камуколо с выражением торжества на лице. Он показал необыкновенную храбрость, настоящее мужество — был там, где колдуны пожирают покойников, где человек не может находиться безнаказанно. Он сам наблюдал за страшным пиршеством. — Эй, Камуколо! Неужели ты не дрожал от страха? — спрашивали люди. — Вот кто у нас настоящий человек! — восклицали люди. И Камуколо, гордый своей храбростью, рассказывал им все, что он видел этой ночью. А в это время Шамбеже, уже связанный, ждал тех, кто с ним заодно,— их должны были сюда привести. — Знаешь ли ты, что ждет тебя и твоих сообщников? — спросил разгневанный вождь. Шамбеже стоял, уставившись в землю, и бормотал заклинания. Но они не помогли ему. Один из старейшин сказал: — Покончим со злыми силами! У нас теперь есть добрый волшебник! А издали доносился шум толпы, радостные голоса, приветствующие маленького внука Канжилы, которого на руках несла сюда его бабушка. И тогда злые колдуны по обычаю тех мест сами себя казнили — повесились на четырех ветвях одного огромного дерева.