Пиония уже собралась выйти замуж, когда умерла ее мать, оставив шесть душ детей. Что делать, как быть? Любовь влекла к суженому Симеону, но обещание, данное матери, и забота о меньших братьях и сестрах крепко держали ее в отцовской лачуге. Неужто Симеон не поймет этого?
— Потерпи год-другой, скоро сестра подрастет и будет за меньшими ходить, — сказал отец Пионии, и она покорилась. Но когда сестра подросла, у нее оказался верный жених, и она так плакала и молила Пионию не разбивать ее счастья, что старшая сестра согласилась еще несколько лет повременить.
— Эти несколько лет пролетят как на крыльях, а неумолимое время испытает нашу любовь, — утешала Пиония Симеона.
— Ждать так ждать, — сказал Симеон. Но его отец и мать были другого мнения и выгнали холостого сына из дому.
И пошел Симеон скитаться по белу свету, обещав Пионии через два года прислать почтового голубя за ответом.
Прошел год-другой. Наконец прилетел голубь с письмом от Симеона и белым цветком в клюве.
— Спасибо, мой милый друг, — написала Пиония Симеону. — Вижу, не забываешь ты меня. И я эти годы не забывала тебя, но нам еще два года ждать, покуда подрастет мой брат.
А когда брат подрос, ему представилась выгодная оказия пойти в примаки, и он никак не мог упустить ее.
И опять Пиония послала Симеону весточку, прося подождать еще два года. Когда прошли и они, Пиония все равно не могла оставить дом, ибо средняя сестра и дня не хотела ждать своей свадьбы.
— Я отправляюсь за море искать счастья, — писал Симеон. — Напиши мне, что привезти тебе в подарок.
— Привези мне цветок, чтобы посадить в саду, — ответила Пиония, ибо не верила, что Симеону удастся в заморских странах разбогатеть, привезти оттуда серебро и золото.
А годы летели на крыльях… Через два года Симеон опять справился, когда они наконец поженятся. И Пиония снова велела ему передать, что им ждать еще два года, ибо подросшему брату захотелось повидать свет. А ей теперь осталось только последыша вырастить, и тогда уж они с Симеоном начнут наконец совместную жизнь.
Не могла же Пиемия предвидеть, что злая болезнь сведет в могилу сестру, которая первой вышла замуж, и та оставит трех малолетних сироток? Кому их нянчить, кому ходить за ними, если отец их весь день в поле пашет и сеет? И как Пионии не взять их под свое крылышко, когда он грозится отвести детей в лес и оставить на съедение волкам?
И опять Пиония послала своему другу весточку, чтобы еще не ехал, пока зять не подыщет себе другую жену и не возьмет детей обратно.
Прошло время траура, и зять женился на другой, но новая жена и слышать не захотела о чужих детях. Хватит у нее забот и без них, когда у самой дети пойдут.
Неизвестно, продолжали ли Пиония с Симеоном вести счет годам, оставшимся до их свадьбы. Но когда сиротки подросли, Пионии пришлось нянчить детей младших братьев и сестер. Годы мчались, точно резвые жеребцы, работа согнула Пионию, печаль и тоска выбелили ее волосы. И когда она уже никому не была нужна, все ее питомцы забыли дорогу к бедной лачуге одинокой старушки. Опираясь на палочку, она каждое утро ковыляла к калитке и долго стояла перед ней и ждала голубя, чтобы передать несколько слов, выведенных неверной рукой:
— Я жду тебя, мой милый!
Когда голубь отнес письмо, Пиония начала готовиться к свадьбе. Надела сшитое еще в молодости подвенечное платье и миртовый венок на голову и в таком виде целые дни простаивала перед калиткой.
Прохожие показывали на нее пальцем и усмехались:
— Гляньте, тронулась, наверно, старая.
А тот, кого она ждала всю жизнь, все не шел. Не шли и те, кого она вынянчила. Зато непрошеная и нежеланная явилась Смерть с косой на плече и поманила Пионию.
Чужие люди отнесли Пионию на кладбище, накидали над ней желтый песчаный бугорок. Когда они ушли, к кладбищу прибежал какой-то человек, по виду чужеземец, перелез через вал и нашел свежую могилу.
— Так вот где мы встретились, моя Пиония, — сказал незнакомец, словно та, что покоилась под песком, могла услышать его. — А я так спешил, переплывал на кораблях моря, пересекал на верблюдах пустыни, шел по болотам, чтобы скорее увидеть тебя. Я привез тебе цветок, в честь тебя назвал его Пионом, и запах у него такой же сладостно-горький, как наша любовь.
И, наклонившись, Симеон посадил на могиле привезенный из дальних стран корешок.
Когда родственники Пионии прослышали о красивом, невиданном в этих краях цветке, что растет на ее могиле, они поспешили на кладбище, вырыли себе по корешку и посадили его в своих садах, сказав:
— Будет у нас память о старой Пионии.