Жил-был старик да старуха; детей у них не было. Уж чего они ни делали, как ни
молились богу, а старуха все не рожала. Раз пошел старик в лес за грибами;
попадается ему дорогою старый дед. "Я знаю, - говорит, - что у тебя на мыслях;
ты все об детях думаешь. Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и
посади на те яйца клушку; что будет, сам увидишь!" Старик воротился в деревню; в
ихней деревне был сорок один двор; вот он обошел все дворы, собрал с каждого по
яичку и посадил клушку на сорок одно яйцо. Прошло две недели, смотрит старик,
смотрит и старуха, - а из тех яичек народились мальчики; сорок крепких,
здоровеньких, а один не удался - хил да слаб! Стал старик давать мальчикам
имена; всем дал, а последнему не достало имени. "Ну, - говорит, - будь же ты
Заморышек!"
Растут у старика со старухой детки, растут не по дням, а по часам; выросли и
стали работать, отцу с матерью помогать; сорок мо'лодцев в поле возятся, а
Заморышек дома управляется. Пришло время сенокосное; братья траву косили, стога
ставили, поработали с неделю и вернулись на деревню; поели, что бог послал, и
легли спать. Старик смотрит и говорит: "Молодо-зелено! Едят много, спят крепко,
а дела, поди, ничего не сделали!" - "А ты прежде посмотри, батюшка!" -
отзывается Заморышек. Старик снарядился и поехал в луга; глянул - сорок стогов
сметано: "Ай да молодцы ребята! Сколько за одну неделю накосили и в стога
сметали".
На другой день старик опять собрался в луга, захотелось на свое добро
полюбоваться; приехал - а одного стога как не бывало! Воротился домой и говорит:
"Ах, детки! Ведь один стог-то пропал". - "Ничего, батюшка! - отвечает Заморышек.
- Мы этого вора поймаем; дай-ка мне сто рублев, а уж я дело сделаю". Взял у отца
сто рублев и пошел к кузнецу: "Можешь ли сковать мне такую цепь, чтоб хватило с
ног до головы обвить человека?" - "Отчего не сковать!" - "Смотри же, делай
покрепче; коли цепь выдержит - сто рублев плачу, а коли лопнет - пропал твой
труд!" Кузнец сковал железную цепь; Заморышек обвил ее вокруг себя, потянул -
она и лопнула. Кузнец вдвое крепче сделал; ну, та годилась. Заморышек взял эту
цепь, заплатил сто рублев и пошел сено караулить; сел под стог и дожидается.
Вот в самую полуночь поднялась погода, всколыхалось море, и выходит из морской
глубины чудная кобылица, подбежала к первому стогу и принялась пожирать сено.
Заморышек подскочил, обротал ее железной цепью и сел верхом. Стала его кобылица
мыкать, по долам, по горам носить; нет, не в силах седока сбить! Остановилась
она и говорит ему: "Ну, добрый мо'лодец, когда сумел ты усидеть на мне, то
возьми-владей моими жеребятами". Подбежала кобылица к синю морю и громко
заржала; тут сине море всколыхалося, и вышли на' берег сорок один жеребец; конь
коня лучше! Весь свет изойди, нигде таких не найдешь! Утром слышит старик на
дворе ржанье, топот; что такое? а это его сынок Заморышек целый табун пригнал.
"Здорово, - говорит, - братцы! Теперь у всех у нас по коню есть; поедемте невест
себе искать". - "Поедем!" Отец с матерью благословили их, и поехали братья в
путь-дорогу далекую.
Долго они ездили по белому свету, да где столько невест найти? Порознь жениться
не хочется, чтоб никому обидно не было; а какая мать похвалится, что у ней как
раз сорок одна дочь народилась? Заехали мо'лодцы за тридевять земель; смотрят:
на крутой горе стоят белокаменные палаты, высокой стеной обведены, у ворот
железные столбы поставлены. Сосчитали - сорок один столб. Вот они привязали к
тем столбам своих богатырских коней и идут на двор. Встречает их баба-яга: "Ах
вы, незваные-непрошеные! Как вы смели лошадей без спросу привязывать?" - "Ну,
старая, чего кричишь? Ты прежде напой-накорми, в баню своди, да после про вести
и спрашивай". Баба-яга накормила их, напоила, в баню сводила и стала спрашивать:
"Что, добрые мо'лодцы, дела пытаете иль от дела лытаете?" - "Дела пытаем,
бабушка!" - "Чего ж вам надобно?" - "Да невест ищем". - "У меня есть дочери", -
говорит баба-яга, бросилась в высокие терема и вывела сорок одну де'вицу.
Тут они сосватались, начали пить, гулять, свадьбы справлять. Вечером пошел
Заморышек на своего коня посмотреть. Увидел его добрый конь и промолвил
человеческим голосом: "Смотри, хозяин! Как ляжете вы спать с молодыми женами,
нарядите их в свои платья, а на себя наденьте женины; не то все пропадем!"
Заморышек сказал это братьям; нарядили они молодых жен в свои платья, а сами
оделись в женины и легли спать. Все заснули, только Заморышек глаз не смыкает. В
самую полночь закричала баба-яга зычным голосом: "Эй вы, слуги мои верные!
Рубите незваным гостям буйны головы". Прибежали слуги верные и отрубили буйны
головы дочерям бабы-яги. Заморышек разбудил своих братьев и рассказал все, что
было; взяли они отрубленные головы, воткнули на железные спицы кругом стены',
потом оседлали коней и поехали наскоро.
Поутру встала баба-яга, глянула в окошечко - кругом стены' торчат на спицах
дочерние головы; страшно она озлобилась, приказала подать свой огненный щит,
поскакала в погоню и начала палить щитом на все четыре стороны. Куда мо'лодцам
спрятаться? Впереди сине море, позади баба-яга - и жжет и палит! Помирать бы
всем, да Заморышек догадлив был: не забыл он захватить у бабы-яги платочек,
махнул тем платочком перед собою - и вдруг перекинулся мост через все сине море;
переехали добрые мо'лодцы на другую сторону. Заморышек махнул платочком в иную
сторону - мост исчез, баба-яга воротилась назад, а братья домой поехали.