Жил в одной деревне на самой окраине парень-сирота. Звали его Ваньша, а прозвище у него было «Гармонист».

 Потому как никто в деревне лучше Ваньши играть на гармонике не мог. Выйдет он, бывало, на улицу, сядет на лавочку, растянет меха и… Куда все ссоры и горести у людей подеваются! Соберутся вокруг него соседи кружком, слушают, да отчего-то душой незаметно для самих себя светлеют. – Волшебная, – говорят соседи, – у тебя, Ваньша, гармоника. Будто не просто музыка из нее льется, а с колдовскими заговорами.

После нее и лечиться не надо – все хворости сами прочь летят. Ну, понятно, где речь о колдовстве да о волшебстве пошла, там и чертово ухо из земли прорастает. Услыхали черти из Черного Бора про чудо-гармонику и пожелали ей завладеть. А то, что без умения, без души за нее и браться-то не следует, даже не подумали: была бы гармоника!

Отрядили для воровства самого маленького чертенка Люцифера (дело-то пустячное, и малыш справится!). – Иди, – говорят, – Люцифер, в деревню и без волшебной гармоники не возвращайся. – А ежели Ваньша гармонику не отдаст? – спрашивает глупый чертенок. – Али, того хуже, драться кинется? Я с ним, дубинушкой, не слажу ведь!

 – А ты гармонь без спросу возьми, украдкой. Черт ты или не черт? – Черт. Но… маненький, – опустил виновато глаза Люцифер.

Надоело чертям его уговаривать, гикнули они, зыкнули, очами сверкнули, копытами брыкнули, хвостами вильнули – и полетел наш Люцифер прямым ходом в Иванову деревню. Долетел в единый миг до деревни, в крапиву пал, как раз за Ваньшиными огородами. Лежит Люцифер в крапиве, греется, вечера ждет.

 «В потемках, – думает, – сподручнее воровать. Да и бежать от погони в темноте куда как ловчее.» Дождался Люцифер, когда солнышко за лесом скроется, а на смену ему ясный месяц выйдет, и из крапивы на четвереньках выполз. – Ну, теперь пора за дело приниматься… Черной кошкой метнулся через огород, маханул единым прыжком через коровий хлев, по ступенькам в дом к Ивану вкатился: сперва в сени, потом уж в избу.

Хотел чертенок неслышно внутрь жилища просочиться, да не сумел, дверью в сенях стукнул. Обмер Люцифер, на порожке кулем упал, кончик хвоста в пасть сунул, чтоб от страха не закричать. Услышал Ваньша странный звук (а он уже спать улегся) и спрашивает: – Кто там? А Люцифер не отвечает: во-первых, от страха не может и слова вымолвить, а во-вторых, что он сказать может? – «Это я, черт, пожаловал», так что ли?

 Поприслушивался Ваньша и успокоился, на другой бок лег, опять глаза закрыл. А Люцифер отдышался, в себя пришел и на поиски волшебной гармоники отправился. Идет чертенок, будто по воздуху парит, лапами старается половиц не касаться. «Уж как-нибудь… уж копытцем не брякнуть…» Вошел Люцифер в ту горницу, где Ваньша спал, и обмер: лежала под окном на лавке, в лучах месяца ясного купаясь, чудо-гармоника.

С одного бока у нее кнопочки поболе, с другого бока кнопочки помене, позади ремни сыромятные, пахучие аж до чиху. Сграбастал Люцифер гармонику, прижал ее к груди и только хотел в окно открытое сигануть, как не выдержал и чихнул с богатырской силой. Подскочил Ваньша со сна и первым делом за гармонику хвать рукой! Да вместо гармоники за хвост Люциферов ухватился. – Что такое?! Что за веревки посреди избы висят?!

А Люцифер гармошку двумя лапами мертвой хваткой держит, чтоб в окошко выскочить. Да разве от Ваньши-Гармониста вырвешься! Поскоблил, поскоблил чертенок копытцами половицы да и смяк. Со слезами к Ивану взмолился: – Отпусти ты меня, Ваньша, в Черный Бор к отцу-матушке! Не губи ты меня горемычного!

Жизни я еще не видал как следует, а уж страху натерпелся от маковки до копыт! – А зачем заявился непрошенный? Зачем радость мою единственную своими лапами цапнул? А ну, положи гармонь на место! Положил Люцифер чудо с кнопочками обратно на лавку, шмыгнул носом от обиды жгучей: была гармоника в лапах, да вновь уплыла! А Ваньша-Гармонист отошел душой маленько и уже у чертенка пошутливей спрашивает: – На что тебе, косолапому, моя гармонь? Ты ведь играть не умеешь? – А меня старшие черти за ней послали.

Они твоей гармошкой свои болезни разогнать хотели. Она ведь у тебя волшебная, с заговорами? Засмеялся Ваньша, чертенка поближе к себе за хвост подтянул. – Слыхал, – говорит, – я про вас, что вы народ не шибко сообразительный, но чтоб до такого додуматься – никак не ждал! Посадил чертенка рядышком на кровать, по головке погладил, чтоб не так сильно дрожал, спросил ласково: – Зовут-то тебя как, хвостатенький? – Люцифер… – Ого! – удивился Ваньша. – Громкое имя! Но я уж иначе тебя буду звать… Например – Лютик.

Согласный? Кивнул чертенок головой: согласный, только отпусти! – Своим родичам передай: за гармоникой пусть не охотятся. Не волшебная она – простая. Все волшебство в умении да в душе, если есть у кого она. У тебя, Лютик, есть душа? Пожал плечами чертенок: кто его знает, может есть – живой ведь! А может и нет – не человек все-таки… – Хочешь играть научу? Загорелись глаза у Лютика: вместо трепки – такой подарок! – Научи, Ваньша! Я тебе за уроки грибов целую кадушку натаскаю! – Да я и сам грибы собирать люблю.

 Я тебя, Лютенька, за просто так играть научу. Чтоб хорошим делом на досуге занимался, а не воровством. И стал Ваньша чертенка на гармонике играть обучать. Сперва дело туго шло, но потом наладилось. К осени «Барыню» разучили, «Светит месяц», «Во саду ли, в огороде», «Камаринскую»… К зиме другие песни разучили.

 Поначалу смеялись над Лютиком черти: тебя, мол, Ваньша вокруг пальца обвел, гармошку украсть не дал, а учиться заставляет – виданное ли это дело!

Но потом, когда Лютик на купленной в городе Ваньшей гармонике исполнил для обитателей Черного Бора «Во саду ли, в огороде», смеяться перестали и даже немного зауважали, и стали ставить в пример другим чертенятам.

А Ваньша-Гармонист, когда соседи вздумали его укорять – с кем, мол, связался! – отвечал им: – Ну и что же, что он – черт? Главное – от дурных дел бедолагу отучить надобно, а к хорошему приучить. Тогда и хвост с копытами, и рожки на голове не страшны будут, а так… для разнообразия… чтоб не скучно было… чтоб все – разные. Понятно, а?!